Бизнес в стиле romantic. Отдавай все, не считаясь ни с чем, чтобы создать нечто более великое, чем ты сам - страница 14

Подобное стремление помещало романтиков в состояние постоянной оппозиции общепринятым нормам. Дойдя до предела в своем развитии, они покидали общество и вели уединенную жизнь. Иногда о них заботились более состоятельные друзья. Британские аристократы, к примеру, начали включать в план своих поместий места для уединения и принимали постоянно живущего там отшельника в «штат». Он должен был жить на «подходящем расстоянии» от главной усадьбы поместья, «ходить бородатым и в живописно грязной одежде, издали в полумраке внушать некоторую дрожь и легкий интерес»{69}. Отшельники стали символом подлинной жизни, не тронутой порочным влиянием мира. Два века спустя писатель, актер театра и кино Стивен Райт выразил это очень точно:

Некоторые элементы романтизма живы и по сей день. Достаточно посмотреть на недавнее пристрастие нашей культуры к вампирам. Роберта Паттисона, звезду телесериала «Сумерки», сближает с Байроном не только завиток волос. Следы романтических героев в современной культуре можно найти у самых разных культовых персонажей – от Джеймса Дина и Джима Моррисона до Курта Кобейна и Эдварда Сноудена.

Мы можем распределить наших знаменитостей по разным лагерям. Если Джеймс Бонд – романтик, то хитроумный специалист по дедукции Шерлок Холмс отнюдь им не является. Хамфри Богарт – определенно байронический типаж. Том Круз – не вполне. В сфере бизнеса можно утверждать, что основатель Virgin сэр Ричард Брэнсон или основатель Apple Стив Джобс – романтические герои, а такие главы компаний, как Билл Гейтс, Уоррен Баффет или глава General Electric Джеффри Иммельт, – нет. Если говорить в целом, то любой человек, не смешивающийся с обществом, которому свойственны аура загадочности и переменчивость настроения в большей мере, чем рациональные высказывания, принадлежит к семейству романтических героев.

В этом понимании слово «романтический», изначально описывавшее художественное направление, вошло в наш современный язык. Сегодня мы можем использовать его в самых разных контекстах, и люди кивнут нам в ответ с единодушным пониманием. Когда мы думаем о романтическом опыте, большинство представляет себе что-то, что поднимает нас над рутиной повседневности. Мы видим Тадж-Махал, танго в Буэнос-Айресе или ужин при свечах на пляже; воображаем прогулку по Латинскому кварталу в Париже, «Римские каникулы», предложение о замужестве на мосту Золотые Ворота или неожиданную доставку букета цветов. Романтические тропы стали настолько известны, что для их выражения разработаны целые жанры и поджанры: от «любовных романов» в мягкой обложке до самой изысканной работы Вуди Аллена «Манхэттен», от его письменного признания в любви Нью-Йорку до знаменитых «домкомов» 1930–1940‑х годов, таких как «Воспитание крошки» или «Филадельфийская история». У французов, специалистов в области романтики, есть прекрасное выражение «je ne sais quoi»{71} – что-то необъяснимое, неуловимое, неизмеримое, преобразующее наш жизненный опыт.

От поэтов-романтиков прошлого до романтических героев современной культуры определяющими характеристиками такого типажа оставались на протяжении веков примерно одни и те же вещи: преобладание эмоций над разумом и чувств над мыслями; интроспективная ориентация и самовосхищение; гиперчувствительность и повышенное внимание к чувствам и настроению; обостренный интерес к необычным людям и явлениям; нонконформистская поза; вера в сообщество в сочетании с необходимостью одиночества; тяга ко всему возвышенному, загадочному, секретному; благоговение перед природой; вера в воображение и красоту как тропу к духовной истине; желание изменить всего себя путем сильных переживаний. Если связать все эти черты воедино, то вы проложите себе путь к более богатой жизни, такой, которая выходит за границы рациональности, социальных норм, где все исполнено смысла.