– Полагаю, по условиям нашего соглашения вы должны знать о результатах эксперимента, – сказал Братерский, когда мы расположились за столиками «Марии».
Наши отношения потеплели. Я понял это по особой доверительности его речи.
Братерский пролистал что-то на смартфоне и протянул мне. Это была статья из энциклопедии новояза, где довольно остроумные авторы без обиняков толковали понятия, которых избегали энциклопедии потяжелее.
«Блабериды – второй после быдла вид хомо сапиенс деградантус, который населяет планету Земля на всех пяти континентах, являясь самым распространенным видом человекоподобных в развитых обществах эпохи материального благополучия. Внешне блабериды похожи на людей, и отличия являются более поведенческими, чем физиологическими.
В некоторых трактовках блабериды являются образованным и более претенциозным вариантом быдла, часто смешиваясь с ним до степени неразличения.
В основе поведения блаберидов двоичная логика, основанная на принципе «тепло/холодно». Жизнь блаберида подчиняется температурному градиенту: он всегда бежит от холода к теплу.
Блабериды – стайные животные, которые чувствуют себя неуверенно без себе подобных. Они шумны и подвижны, в стаях проявляют агрессию ко всем, кто не является блаберидом, не отдавая себе отчёт в причинах агрессии. Укусы блаберидов, особенно в массе, заразны.
Внутри стай блабериды как правило делятся на враждующие классы, которые формально отрицают друг друга, но одинаковы по своей сути.
Блабериды любопытны, но не способны долго идти в одном направлении. Они часто бывают энергичными, но всегда ходят по кругу. Блабериды не способны выйти за круг; всё выходящее за круг они высмеивают.
Блабериды очень чувствительны, хотя не показывают этого; они толкаются локтями, провоцируя великое брожение блаберидов, альтернативным названием которому является кипение говн.
В отличие от быдла, блабериды стараются выглядеть культурными людьми и повышают уровень образованности в течение жизни, чтобы на фоне других блаберидов казаться блаберидами другой касты. Любят цитаты великих и чужие мысли. Сложные смыслы редуцируют к простым, как правило, связанным непосредственно с бытом блаберидов. Предпочитают фрагментарные знания и любое значимое явление дробят на мелкие, не признавая ничего великого.
Блабериды, поставленные в критическую ситуацию, имеют повадки быдла, которое в остальное время презирают.
Блабериды испытывают суррогаты чувств, предпочитая их зримые проявления. Для них характерен принцип: не вижу – не чувствую.
Траекторию жизни блаберида можно описать как нисходящую спираль самоупрощения, которое маскируется обрывочными знаниями, значимость которых блаберидами преувеличивается».
Я читал и, видимо, незаметно для себя улыбался. Братерский спросил:
– Вы не ожидали такого, верно?
– Это очень забавно. А я был единственным, кто вбросил слово в медийную плоскость?
– Да.
– То есть это определение никем не придумано? Как говорили в старину: автор – народ?
– Да. Вы сами это почувствовали. Значение слова выкристаллизовалось из контекста его употреблений.
– А как вы до этого додумались?
Братерский некоторое время молчал.
– Существуют понятия, для которых нет слов. Если у человека нет слова, он считает, что понятия не существует, точнее, не распознает его. Если придать незнакомому слову импульс, окраску, намагниченность, человек приспособит его для обозначения того, что ранее никак называлось.
