Пророки говорили о том, что ниспослание благодати (заключение завета благодати) будет неотделимо от страданий и прославления (воскресения) Иисуса Христа, и что эта благодать назначена только тем, кто поверит в искупление, совершенное Иисусом Христом и будет жить этой верой.
Можно по разному относиться к благодати – отвергать ее вовсе или критиковать, боятся учения о ней «на всякий случай», чтобы кому-нибудь не захотелось грешить, прикрываясь благодатью; можно восставать против тех, кто живет благодатью, но несомненно одно – благодати Бога не только является одним из основных учений Библии, но она есть основа духовной жизни человека. Если убрать из Библии все места, говорящие о благодати Бога, то от нее останется лишь одна обложка. Новый Завет является Заветом благодати и этого нельзя опровергнуть никакими доводами, потому что ни один из этих доводов не будет иметь под собой библейского основания. Зачем же тогда восставать против того, что является основой нашей жизни в Иисусе Христе, основой наших взаимоотношений с Богом? Непонимание учения должно не отталкивать нас от него, а побуждать знать его лучше, более серьезно исследовать Писание и только на нем, а не на своих собственных умозаключениях основывать свои убеждения.
«Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков» (Тит.2:11).
Бог всегда благ по отношению к человеку и всегда желает давать ему то, что может дать ему наивысше счастье и удовлетворение, зная при этом, что именно является для человека наилучшим благом. Но наличие конфликта между Богом и человеком препятствует созданию новых отношений, при которых человек мог бы получать те блага, которые Бог хочет ему дать: «Вот, рука Господа не сократилась на то, чтобы спасать, и ухо Его не отяжелело для того, чтобы слышать. Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать» (Ис.59:1—2). Человек, в его погибшем состоянии, состоянии отделения от Бога, не способен даже желать получать что-либо от Бога, потому что он не понимает, что это такое – блага, дарованные Богом, для чего они нужны, что они дают человеку и вообще он считает все это просто глупостью, потому что ценностью для него обладает только то, что он может увидеть, оценить и применить – ничто духовное для него ценности не имеет. Человек, не переживший духовного возрождения, даже не подозревает о том, что он мог бы обрести, находясь в единении с Богом, потому что само такое единение для него является чем-то из области фантастики. В какой-то степени Бог являет Свою благость и по отношению к погибшему человеку, которая проявляется, в том числе, и в том, что человек просто живет, пользуется дарами природы, использует свои собственные дарования для улучшения условий своей жизни и т. д. Но при всем этом сердце человека не способно пробудиться для восхваления Бога, сотворившего мир и всё, что в нем; за все Его дары, которыми он ежедневно пользуется. Между Богом и человеком невозможны близкие взаимоотношения, и вовсе не потому, что человек слеп, а потому, что он духовно мертв. Подумайте, что хорошего могли бы вы сделать для умершего, очень близкого вам, человека? Каких бы благ вы не желали бы для него, как бы вы ни хотели послужить ему, – все будет напрасно, потому что он не слышит ваших слов, не видит того, что вы хотели бы ему дать, не способен оценить ваших усилий и не желает абсолютно ничего потому, что он – мертв. Лучше заботиться о живых, чем оплакивать мертвых и Бог также хочет заботиться о человеке, которого любит совершенной, неизменной любовью, но что делать, когда в духовном отношении все люди мертвы и заботиться попросту не о ком? Бог решает эту проблему таким образом, что воскрешает человека из мертвых, чтобы затем заботиться о нем, давая ему все самое лучшее. В притче о блудном сыне отец с радостью бросился навстречу своему беспутному сыну, возвратившемуся домой в грязных рубищах и истощенным от голода. Разве об утраченной части своего имения сожалел в этот момент отец? Нет, он испытывал радость оттого, что его сын жив, и только по одной этой причине он готов был принять его, только бы видеть своего сына живым и не нуждающегося ни в чем:
