– Нет, я священник. – Слава резко поднялся на стуле и крикнул в направлении барной стойки: – Инна, два капучино сделай еще, пожалуйста.
Девушка за барной стойкой, я подозреваю, та самая Инна, услужливо кивнула и занялась приготовлением кофе.
– Разве священник может танцевать стриптиз? – изумленно проговорила я, придя в себя от удивления.
– Фактически нет, – согласился Слава, – но в мире фантазий возможно все.
Я без слов смотрела на парня исподлобья, не в силах понять его высказывание. Калинин легко вздохнул и пустился в объяснения:
– Для женщин очень важны подвиги. Чтобы влюбить в себя женщину, нужно всего лишь совершить подвиг, геройский поступок. Разумеется, уточнить, что совершен он был ради нее. Священник, отвергающий обет безбрачия, нарушающий клятву уединения и бросающий себя к ногам женщины, совершает самый настоящий подвиг во имя любви. А ты ведь знаешь: чтобы возбудить мужчину, нужно иметь подходящую внешность. Чтобы возбудить женщину, нужно заставить ее ощущать любовь.
Перед нами вновь нарисовалась Лариса и поставила на стол две маленькие чашечки на блюдцах.
Я сидела как замороженная. Неужели все так просто?! Не может быть, чтобы природа обошлась таким простым механизмом! Нет ни романтики, ни слов о высоких чувствах, ни намерений прожить всю жизнь вместе и делить со своим партнером радость и печаль. Только холодный расчет.
Правильно говорят, что горе от ума. Благословенны неведающие.
– Ммм, – Слава удовлетворенно закрыл глаза, чтобы лучше почувствовать вкус капучино, – конечно, у меня костюм католического священника, а не православного. Эта здоровая пятиугольная шапка абсолютно никуда не годится, с ней было бы трудно работать. Да и ряса у католиков эффектнее, чем у нас. Черная сутана, белый воротничок. Очень симпатично. Для зрителей я – Отец Луи. Наши настоящие имена не объявляют со сцены. Это часть плана Илоны Давыдовны. Чем больше загадки, тем больше интриги.
– А это не богохульство? – Я имела в виду типаж Славы. Сама от себя не ожидая такой реакции, я со стыдом вспомнила, что в церкви за всю жизнь была раз пять, не больше. Хотя и крещеная.
– Варя, – вкрадчиво сказал Слава, – в «Наиму» набожные люди ходят не так часто, поверь мне.
Мы немного помолчали, попивая кофе.
– А как вы получаете частные заказы? – прервала я сосредоточенную тишину за нашим столиком. – Вы предлагаете клиентам каталог с вашими фотографиями или я наугад могу выбирать имя, которое мне больше понравилось?
– Есть и такое, – согласился Калинин, – но все гораздо проще. Во-первых, у нас есть сайт в Интернете. Там можно увидеть фотографии всех танцоров, посмотреть их параметры – рост, вес, опыт и т. д. Во-вторых, большинство заказов мы получаем от людей, которые уже были в «Наиме». У таких зрительниц обычно уже есть фавориты, они знают, кого хотят увидеть у себя на вечеринке. Милая, это наш менеджер, просто заносит детали в компьютер и составляет нам личное расписание выступлений.
В восхищении у меня даже немного открылся рот. Это же надо, какая в коллективе приятная рабочая обстановка! Вместо имени Слава называет менеджера милой. А она его, наверно, пупсик. Высокие отношения.
Калинин правильно истолковал мою реакцию.
– Милая – это фамилия, – фыркнул он, – Зоя Борисовна Милая. Я видел, как ты разговаривала с ней в клубе.
– А-а-а, – разочарованно протянула я. Значит, именно эта темноволосая барышня нашла тогда Славу в тренажерном зале, словно бриллиант неограненный на свалке мусора.
