Их взгляды встретились, и воспоминание о событиях прошлой ночи нахлынуло, словно морской прилив. Эмма поспешила отвернуться и занялась обслуживанием очередного стола. Внутри ее снова затрепетали бабочки, но она понимала, что после случившегося должна расставить все точки над «i». Когда ее поднос опустел, она подошла к столу, за которым в одиночестве сидел Нед.
Голубые глаза смотрели прямо на нее.
Почувствовав, что сердце застучало чаще, она глубоко вздохнула, а затем, спокойно повернувшись к Неду лицом, тихо – так, чтобы мог слышать только он, – и твердо произнесла:
– То, что случилось прошлой ночью, не должно было произойти. Я не должна была допускать этого. Это моя ошибка, Нед.
Он ничего не ответил.
– Я не из таких женщин.
– Вы полагаете, что я из таких мужчин?
– Эта харчевня стоит недалеко от доков, если вы помните. Здесь все мужчины из таких.
Нед улыбнулся ее словам, но улыбка получилась мрачной.
– Хотите сказать, разбойники, а не джентльмены.
– Я этого не сказала.
– Но именно это вы имели в виду.
Он взглянул в сторону бара, туда, где сновала Полетт, а потом снова посмотрел на Эмму. С кухни доносились ругательства Нэнси.
Эмма поняла: он знает, что Том снова не пришел, и проводить ее домой опять будет некому.
Нед смотрел на нее таким взглядом, что ее уверенность пошатнулась.
– Эмма! – раздался вопль Нэнси.
– Вы не обязаны провожать меня домой.
– Нет, – согласился он.
Их взгляды схлестнулись в странном поединке характеров, хотя оба понимали, что все уже решено. Нед Стрэтхем не собирался давать ей шанс испытать судьбу на ночных улицах Уайтчепела с кухонным ножом в кармане.
– Эмма, поди сюда! – Голос Нэнси звучал так, словно она теряла последние остатки своего недолгого терпения.
Нед опять проводил ее домой. И опять поцеловал ее. И Эмма уже не пыталась убедить себя в том, что она этого не хотела.
С того дня он стал приходить в «Красный лев» каждый вечер, даже после того, как вернулся Том. И каждый вечер провожал ее домой. И каждый вечер целовал.
* * *
Нед сидел, прислонившись спиной к выщербленной от старости каменной стене, и катал диск между пальцами. На церкви Святого Олейва пробило десять. Утренняя смена внизу в доках началась пять часов назад.
На голубом небе не было ни облачка. Нед ощущал спиной тепло древних камней. Его шляпа лежала рядом с ним на скамейке, волосы шевелил легкий бриз. Это было его привычное место. И привычный вид.
Мысли Неда вертелись вокруг прошлой ночи и Эммы де Лайл. Уже две недели он каждый день провожал ее, но девушка по-прежнему не шла у него из головы. Со своими темными глазами и острым умом, она ничуть не робела рядом с ним. И скрывала не меньше секретов, чем он сам. Горничная, не желавшая говорить ни о причинах своего увольнения, ни о своем происхождении. Эмма была находчива, решительна и горда. В Уайтчепеле он встречал немного таких женщин. Точнее, ни одной. А за всю свою жизнь в Уайтчепеле Нед много чего повидал. Он повидал все, что можно.
Жизнь не согнула ее, не выпила ее соки. Ее манера держаться и уверенность в себе очень напоминали манеры тех, кто провел жизнь в богатстве. Похоже, она многому научилась у своей госпожи. Такая женщина, как Эмма де Лайл, могла быть гордостью любого мужчины на протяжении всей жизни. С течением времени эта мысль все более крепла в нем.
И еще он хотел ее. Нед, который не привык поддаваться своим желаниям, страстно хотел ее. Свои ночи, а иногда и дни он проводил представляя себе, как расшнуровывает узкий лиф красного платья, раздевая ее. Как укладывает ее в свою постель. Нед отбросил эти мысли. Сосредоточился. Он привык к дисциплине. Привык придерживаться плана.
