Блатной Император Человечества (БИЧ) - страница 5

– Нет, ад и ледяную Вальхаллу я уже видел. Давайте что-то ещё.

– С чего ты взял, что Вальгалла ледяная? – спросил вдруг из пустоты холодный голос. – и вообще, кто тебе вообще дал право это выбирать? – продолжал он безапелляционно заявлять. – То, что ты согласился со мной – ещё не значит, что ты это выбрал. И сейчас я покажу тебе, почему. И будем решать, что с тобой будет дальше.

Реальность снова перевернулась, как шахматная доска после неудачной партии, и снова привычные ориентиры погасли, осветив совсем другую картину.

В пустоте висели весы.

На одной чаше весов пульсировало сердце. С каждым толчком из него все еще сочилась кровь.

– Это… моё? – спросил Витька.

– Ага. Чье же еще. Тебя же судим. На нашем партсобрании ангелов.

А на другой чаше весов лежала… та самая граната, из Бахмутского подъезда.

“А что ж не сразу со всем дроном, что ее нес?” – со смехом подумал Витя. Только вот он не учел, что тут “подумать” означало “сказать”.

Вокруг зашумел гул толпы, будто этот судебный процесс обсуждал полный зал.

– А чего ты ещё не учел, Витя, так это то, что быть человеком значит быть избранным. Нас-то что, нас мириады на кончике иглы. Даже крыс по 2-3 на человека, а ангелов по миллиону на каждого, а то и больше. Мы-то тут разберемся на своём партсобрании… Вот ты когда-то задумывался, сколько чертей сидит на Луне?

– Только о том, что делал Иисус до тридцати.

– Ха-ха. Неужто ты думаешь, что мотал пять ходок, как ты? – раздался странный хриплый смех со всех сторон, словно закадровый смех давно мертвых людей из массовки, подставляемый в ситкомах. Ну, тут скорее – никогда не живших. – Ладно. Куда тебя определить? Надо подумать. Но ты вот одно скажи, ты буквально был избранным, просто потому, что родился. Почему же ты этого не ценил?

– Почему же мы тогда умираем? – проигнорировал вопрос Витька. Тут он понял, что не может понять, как и чем он говорит. Его сознание висело в пустоте, никакого тела он не чувствовал. Он словно испускал и принимал какие-то волны чистой информации, которая, казалось, не была даже облечена в форму языка.

– Да мы тоже умираем. Только для нас это ничего не значит, потому что мы не рождались. Мы просто стираемся как старые надписи… Ладно. Пошли дальше. А в предопределение ты верил?

– Предопределение… что у вас тут за слова такие? Я вам что, доктор богословия?

– Что все в мире заранее решено! Мол на роду написано, тому и быть.

– А, ну да. Правда.

– Ну так тогда и судить не за что. Что мы тут делаем? – прозвучал голос справа. – От скуки, что ли, собрались?

– Подожди, а кто он? Он обычный человек? – спросил тихий шёпот слева.

– Ну уж точно не самый умный, – ответил центральный голос, который с ним говорил изначально. Это и есть судья?

– Да это-то ладно. Он умеет сострадать?

– По крайней мере, его не сжирает ненависть.

– Так пусть будет тем самым воплощением. Амбициями человечества. Он же был пассионарным? Вот пусть и будет абсолютно пассионарным.

– А потянет ли?

– А кто ещё потянет, если не он? Кто ещё будет праздновать победу похоронной процессией? – прошелестел голос слева.

– Не мир принес я вам, но меч горящий… – тихо сказал Витька, сам не понимая, почему. Впрочем, “тихо” здесь ничего не значило. Они слышали всё.

– Ты был избранным? – снова обратился к нему центральный. – Теперь ты перестанешь им быть. Теперь ты поймёшь смысл ангелического бытия. Вести человечество и воплощать его амбиции сможет только тот, кто понимает разницу между грабежом и разбоем. Иные не способны ничем жертвовать и не могут рассчитывать даже на сочувствие, – прошелестел голос справа.