После обеденного часа Эмма, до предела взбудораженная и счастливая, собрала мать и отца в одной комнате. Мистер Морган сидел с присущей ему мягкой улыбкой в торопливом предвкушении, что приготовила им дочь. Совсем по-другому вела себя миссис Морган. Крайне бледная она сложила руки на коленях и еле держалась, чтоб не упасть в обморок – в ней засело дурное предчувствие. Эмма подскочила к ним и упала на колени, взирая с жалостливым отчаянием то на отца, то на посеревшую мать. Её глаза небесной глубины смотрелись невинно и трепетно.
– Мама… Папа… Я так счастлива! – на лице Эммы навернулись правдивые слезы. – Я благодарна вам за всё, что вы для меня сделали. Конечно, в душе я остаюсь вашей маленькой Эммой. Но мне уже скоро двадцать один, я хочу наконец повзрослеть и начать самостоятельную жизнь, к которой вы столько лет меня готовили. Я не буду больше ходить вокруг да около…
Эмма уронила взгляд, давая слезам счастья скатиться по бархатным щекам, и снова воззрела на родителей. В той мимолетной паузе миссис Морган испуганно схватилась за сердце, а отец, изогнув брови в согревающей теплоте, ждал разъяснений.
– Я выхожу замуж за Фрэнка О'Брайна.
Некоторое время все трое молчали: каждый в занятой ранее позе. Мистер Морган ослабил брови, и виделись они не столь дружелюбно, как до монолога Эммы. Луиза, в бренном ужасе вытаращив глаза, бессознательно прикрыла рот рукой. Моргала она как-то странно: медленно и с усилием, словно веками желая отмахнуться от тающих в тишине звуков безрассудного голоса дочери. Сердце Луизы билось едва слышно, и, казалось, бьётся оно в чьей-то чужой груди. За последние полгода ей пришлось приложить немало усердия в бою с растущим сомнением и уверить себя, что дружба с непредставительными О'Брайнами не принесёт злостных последствий. К несчастью, интуиция её не подвела, и Луиза мысленно досадовала на себя за то, что легкомысленно отнеслась к этой бесцельной связи дочери. Надо было вмешаться, принять меры, настоять на разрыве отношений, но Луиза слепо плыла на лодке судьбы, отказываясь управлять вёслами.
– Что ты сказала, Эмма? – отрывисто выдохнула она.
– Мама, – Эмма с любовью взяла руки матери в свои, – я знаю, вы не очень благоволите Фрэнку… Но он чудесный! Воспитанный, образованный, чуткий, и через пару лет получит медицинский диплом. Разве плохо иметь в семье врача, причём достойного? Сколько хорошего нам сделал Чарли О'Брайн? Он вылечил вас, разве не его вы считали хорошим и почтенным человеком?
– Но он всего лишь врач! – возмутилась Луиза, не понимая, как дочь смеет проявлять невежественность в умении разграничивать достойных от посредственных. – У него никогда не будет карьеры, он на всю жизнь останется простым врачом! Да, спасать жизнь – дело благородное, но он не джентльмен, – миссис Морган злобно вырвала свою руку из руки дочери, – и он не достоин тебя!
– Как вы жестоки, мама, и малодушны! – слезы Эммы ушли, сменяясь на ядовитый огонёк. – Ведь мы самая обыкновенная семья в Лондоне. Если уж оценивать человека только по кошельку – мы тоже недостойные люди.
Вмешался мистер О'Брайн, аккуратно положив свою руку на ладонь Эммы. Глядел он осторожно.
– Доченька, может, твоя мать права и стоит обдумать всё получше?
Лицо Эммы извратилось гневом. Вскочив на ноги, она ринулась к окну, устремляя отчаянные глаза пол, а мистер Морган продолжал внушительным тоном.
