L’if[10], безжизненное древо! Твое великое «быть может», Рабле:
Le grand Peut-être, «Грандиозная патата»
[11]. I. P. H., мирской
Институт (Institute: I) Подготовки (Preparation: Р)
К Потустороннему (Hereafter: Н), или «ЕСЛИ», как мы
Называли его – великое если! – пригласил меня на семестр
Читать о смерти («преподавать Червя»,
Как мне писал президент Мак-Абер
[12]).
Ты и я,
И она, совсем еще крошка, переехали из Нью-Уая
В Юшейд (Тень Тиса), в другом, выше расположенном, штате.
510 Я люблю высокие горы. От железных ворот
Ветхого дома, который мы там сняли,
Был виден снежный очерк, столь далекий и столь прекрасный,
Что оставалось лишь вздохнуть, как будто
Это могло помочь к ним приобщиться.
Это могло помочь к ним приобщиться. IPH
Был и ларвориум и фиалка:
Могила раннею весной Разума. И все же
Он упустил самую суть; он упустил
То, что всего важней любителю былого;
Ибо мы умираем с каждым днем; забвение процветает
520 Не на сухих бедряных костях, а на налитых кровью жизнях,
И наши лучшие «вчера» – сегодня только куча сора,
Измятых имен, телефонных номеров и пожелтевших папок.
Готов я стать цветочком
Или жирной мухой, но никогда не позабыть.
И я отвергну вечность, если только
Печаль и нежность
Смертной жизни, страсть и боль,
Винного цвета хвостовой огонь уменьшающегося самолета
Близ Веспера; твой огорченный жест,
530 Когда ушли все папиросы, то, как
Ты улыбаешься собакам; след серебристой слизи,
Оставленный улиткой на каменной плите; и эти добрые чернила, эта рифма,
