Блеск и нищета Жанны Дюбарри - страница 14

Р.

Вторник

(от Жана Дюбарри, Жанне)

Ангел мой,

Наши новые договоренности предусматривают, что вы проводите ночи дома, если только речь не идет о получении значительных сумм, которые обязаны вносить в общий котел.

Хотя у моего турка, как вы его называете, очень неприятные глаза, за что вы его недолюбливаете, он все-таки довольно наблюдателен и узнал вас, когда вы сегодня рано утром в свете факелов, которые держали в руках люди г-на де Р., выходили из «Оперы»[52]. Этот маленький пожар освещал три нитки рубинов, никто до этого их не видел на вашей шее. На колье висела также пробка от графина цвета вина «Порто».

Г-н де Р. уже похвалился, что украсил изящными жемчугами самое тайное место вашего тела и ему так понравилось долго перебирать жемчужины между вашими губами, которые не имеют дефекта произношения[53], что он забыл там свое украшение по небрежности или потому, что вы более не можете без него обходиться.

Я даю вам право выбрать, моя дорогая, между жемчугом и рубинами и возьму себе только то, что вам не нужно.

Чтобы сделать вам приятное, я приказал своему турку сбрить усы. Мы уберем у него с лица или тела все, что делает его неприятным: нос, уши, а если пожелаете, то и…

Передайте, пожалуйста, мое нижайшее почтение г-ну де Р.

Горячо вас любящий Ж.

Вторник вечером

(от Ришелье, Жану Дюбарри)

Мой дорогой Дюбарри,

В объятиях той, что возносит на небо избранных самим Господом, я узнал о вашей страсти к жемчугам и рубинам. Неужели вы забыли, что наш Ангел делит между нами и еще кое-кем только те прелести, которыми наградила ее сама природа? Но я понимаю вашу новую фантазию, дружок, – появиться в городе или при Дворе с рубинами на шее и несколькими жемчужинами, подвешенными, как брелок, к вашей шляпе. Вот вам вексель на сто пятьдесят луидоров к банкиру де Лаборду[54]. Хватит ли вам этого, чтобы купить побрякушки, или хотите еще тысячу ливров?

Сгораю от нетерпения увидеть вас в шикарных одеяниях, украшенных белыми и красными цветами драгоценностей. Я вас понимаю, мой милый: вы испытываете ревность и теперь проявляете ее, несмотря на все усилия скрыть это чувство. Но ваша ревность вовсе не из тех, что встречается у первого встречного любовника из огромного числа рогоносцев, которых можно встретить в нашем народе, и которая придает ему некую гордость. Вы же – завистливы, даже к чарам прекрасного пола. Вы претендуете на то, что превосходите красотой женщину, которую мы с вами любим. Ах, как она не права, что не смотрит на вас хотя бы мгновение! Когда ее взгляд снова упадет на вас, вы будете украшены бриллиантами, парчой и кружевами и навсегда превзойдете ее благородством и грациозностью походки. Нет никакого сомнения, что она лопнет от досады.

Ваш самый преданный друг.

…

Вот какие изменения претерпела парочка Дюбарри, и это сразу же коснулось многих: помимо герцога де Ришелье, другими словами, «г-на де Р.», самого «близкого» из друзей семьи, пришла очередь маркизов и сборщиков налогов, военных и гражданских чинов, банкиров. Среди самых престижных «близких друзей» можно назвать герцога де Лозена, но частые визиты маркиза де Ла-Тур-Дюпен, занимавшего положение чуть менее высокое, подтверждают, что семейство Дюбарри допускало в дом только тех, кто был принят при Дворе. Их честолюбие заставляло выбирать своих гостей из ближайшего окружения Короля. Благодаря очарованию Жанны, ее острому уму, а также тому, что при ней находился известный нам блестящий импресарио. Но у Дюбарри созрел план намного более честолюбивый, чем желание заручиться добрым расположением влиятельных людей, то есть тех немногих, кто был близок к Королю. Жанна знала о тайных намерениях своего сообщника. Тот метил выше герцогов и принцев крови. Всю свою энергию и все свои действия он втайне направлял на то, чтобы подложить Жанну в постель самого Короля.