Удивленная внезапным изменением планов и возмущенная последними словами, Блейз топнула ножкой, и вскочив, зло выпалила:
– Мне лучше вашего известно о том, какие обязанности возлагаются на жен, сэр! Как вы посмели напоминать мне об этом? Я сожалею о том, что Риверс-Эдж постигли эти досадные события, но считаю решение эрла неуместным, хотя… не стану возражать. Когда состоится церемония?
Пораженный этой вспышкой, Энтони решил, что она была вызвана разочарованием.
– Завтра, – ответил он.
– Завтра? – воскликнула Блейз, и у нее закружилась голова.
– Дядя пожелал, чтобы вы прибыли в Риверс-Эдж еще до конца недели, леди. – Теперь Энтони уже не знал, сумеет ли справиться с этой вспыльчивой девочкой-женщиной, которой предстояло стать его тетей. Будь Блейз его невестой, Энтони разрывался бы между желаниями поцеловать и отшлепать ее.
Блейз глубоко вздохнула, силясь успокоиться. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо прежде приходила в такую ярость. Эрл беспокоился о своих слугах, но еще больше – о собственном благополучии. А как же она, Блейз?
– Вам понравится в Риверс-Эдже, – произнес Энтони в попытке умилостивить ее. – Это идеальное место для такого сокровища, как вы.
– По-моему, вы напрасно расточаете мне комплименты, сэр, – сурово возразила Блейз. – Не забывайте, что вскоре я стану женой вашего дяди, и впредь будьте любезны относиться ко мне соответственно моему положению. – Она вздрогнула, услышав собственные слова. И зачем ей понадобилась такая дерзость?
– У меня и в мыслях не было оскорбить вас, мадам, – холодно откликнулся Энтони, решив, что ханжество Блейз не уступает ее красоте. Теперь он был готов пожалеть дядю, ибо бедняжка Кэти была добродушной и чувствительной женщиной.
– Вы хотите сообщить мне что-нибудь еще, сэр? – спросила Блейз и, когда Энтони отрицательно покачал головой, присела, направляясь к двери. – Тогда всего вам хорошего!
Ей понадобилось собрать всю свою сдержанность, чтобы неторопливо и с достоинством покинуть комнату. Сердце стремительно колотилось. Она была и взбешена, и напугана – все сразу. Ей казалось, что ее ноги трясутся, словно вдруг лишившись костей. Едва закрыв за собой дверь, она бросилась бежать и по лестнице взлетела к себе в спальню, надеясь хоть несколько минут побыть в одиночестве, прежде чем будет вынуждена встретиться с родными. Но эти надежды рухнули в один миг: все сестры, кроме малышки Гленны, столпились в комнате, поджидая ее.
– Ну, кто он такой? – сгорая от любопытства, спросила Блисс. – Он привез с собой целую дюжину слуг в ливреях Лэнгфорда и даже горничную – она заперлась вместе со старой Адой. Они там раскладывают самые роскошные одежды, какие я когда-либо видела!
– Неужели даже в собственной комнате я не могу побыть одна? – простонала Блейз.
– Пока не расскажешь, и не надейся! – решительно заявила Дилайт.
– Все мы умираем от любопытства, – объяснила Блайт своим нежным голоском.
– Ну хорошо, – пробормотала Блейз, – в этом доме все равно невозможно утаить хоть что-нибудь. Вскоре вы и так обо всем узнаете. Этот человек – мастер Энтони Уиндхем, племянник эрла.
– Он просто прелесть! – протянула тринадцатилетняя Дилайт с томным вздохом, заставив младших сестер захихикать.
– У него нет будущего, – возразила практичная Блисс. – У Блейз будет не меньше десятка сыновей, если только эрл не станет пренебрегать своим долгом.
– И все равно Дилайт права – он великолепен, несмотря на бедность, – с ужимкой вставила Блайт. – И потом, не может быть, чтобы он оказался совсем нищим!
