– А теперь я предоставлю вас умелым заботам Геарты, – мягко произнес Эдмунд. – И когда вы будете готовы принять меня, вам понадобится всего лишь послать за мной. – Взяв Блейз за плечи, он нежно поцеловал ее в лоб и вышел.
Блейз стояла неподвижно, словно приросла к полу, уставясь на закрывшуюся за ним дверь. Ей следовало бы упасть на колени и возблагодарить Пресвятую Деву за такого внимательного и доброго мужа. Она чуть не рассмеялась, вспомнив, как протестовала против этого брака. О, если бы Эдмунд только полюбил ее! Блейз даже не сомневалась, что сама-то она уже влюблена в мужа.
– Миледи! – Геарта легко притронулась к ее плечу.
Блейз обернулась и рассмеялась.
– Похоже, я спятила, – пошутила она.
– Мы все мечтаем, чтобы вы были без ума от нашего хозяина, – негромко заметила горничная. – Он добрый человек, миледи, но в последние годы ему не очень-то везло. Все мы уверены: вы принесете ему удачу и здоровых детишек. Идемте же, ванна готова.
Впервые с тех пор как Блейз вошла в этот дом, ей удалось оглядеться. Стены гостиной, в которой она оказалась, были отделаны льняными драпировками. По отполированному до блеска полу стлался алый шерстяной ковер с синими узорами – таких роскошных Блейз еще никогда не видела. В Эшби полы в коридорах посыпали сеном и тростником, а полы в спальнях оставались голыми, за исключением холодных зим, когда их устилали овчинами. Окна со свинцовыми переплетами рам прикрывали темно-синие бархатные шторы. Вся мебель в комнате была резной, из полированного дуба, а на длинном столе приковывала взгляд изящная фарфоровая ваза с бледно-розовыми розами. В камине приветливо горел огонь.
Блейз еще никогда не видела такой прелестной комнаты, но ей не удалось вдоволь насладиться ее убранством, ибо Геарта провела хозяйку в спальню. Губы Блейз округлились при виде второй комнаты. Как и в гостиной, стены спальни покрывали драпировки, окна были занавешены бархатными шторами. Над громадной дубовой кроватью нависал светло-синий бархатный балдахин, а камин в углу согревал комнату. Были еще несколько резных дубовых сундуков и маленькие столики по обеим сторонам постели – в серебряные подсвечники на каждом из них были вставлены тонкие свечи из чистого воска.
– Гардеробная вот здесь, – объяснила Геарта, указывая на дверь в углу спальни.
Блейз обомлела: даже спальня ее родителей не была так велика.
– Это комната леди Кэтрин? – спросила она у горничной.
– Разумеется, миледи. По обычаю эту комнату надлежит занимать графине, но милорд велел заново обставить ее для вас. Во времена леди Кэтрин драпировки были малиновыми – ее любимого цвета, он подходил бывшей хозяйке… Идемте же, миледи, а то вода остынет.
Блейз увидела просторную дубовую ванну, стоящую у камина. Над ней вился благоуханный пар. Дома у Блейз ванна была вполовину меньше, но, похоже, все вещи здесь отличались внушительными размерами. Блейз позволила Геарте раздеть себя и искупать. Вода в ванне была маслянистой и источала аромат фиалок. Вытерев госпожу, Геарта помогла ей одеться в кремовое шелковое домашнее платье. Застегивая последние из мелких перламутровых пуговок, Блейз бросила взгляд на окно и увидела, что приближается ночь. Геарта подвела хозяйку к огромному зеркалу.
– Разве вы не прелесть, миледи? – с удовлетворением произнесла горничная. – Вам не составит труда угодить его светлости.
Только теперь Блейз вспомнила, что приближается ее первая брачная ночь – за весь день она не успела задуматься об этом, слишком уж много событий ей пришлось пережить. А теперь вдруг оказалось, что ей предстоит встретиться с мужем, которому не терпится напомнить о своих правах и зачать ребенка. Глядя в зеркало, Блейз, не лишенная сообразительности, понимала: и ее лицо, и фигура представляют сильнейшее искушение для любого мужчины. Перед ее глазами предстала девушка ростом не выше пяти футов и трех дюймов. В узком вырезе платья открывалась соблазнительная ложбинка между упругими грудями. Золотистые распущенные волосы вились вокруг лица и ниспадали на спину, мягкие, как шелк платья, с которым они соприкасались. Заглядевшись, Блейз вздрогнула, услышав стук в дверь.
