– Его закопали здесь не более года назад, – сказал детектив Джамил Харт, получив отчеты криминалистов.
Он пришел через три дня после находки Джоанны. Джоанна могла поклясться, что в день находки его не было у них в доме. Невысокий, с темной кожей и большими, пытливыми глазами. Джоанне нравились его руки. Руки скульптора. Во время беседы она не могла заставить себя не смотреть на них. Снова и снова. Джамил Харт спрашивал ее и Кларка о том, когда они купили дом, какие работы проводили за последний год, а Джоанна все смотрела и смотрела на его руки. Не кисти, не плечи, не пальцы, а руки целиком.
Джамил Харт достал из папки фотографии найденного Джоанной мужчины. Снимки были сделаны еще при жизни. Он показывал их Кларку и Джоанне, спрашивал, не знают ли они этого мужчину.
– Его звали Келтон Банди, – сказал Джамил Харт, вглядываясь Джоанне в глаза. Она улыбнулась и пожала плечами. – У вас ведь был там цветник? На месте, где сейчас строят бассейн. – Харт смотрел Джоанне в глаза. – Что ж, выходит, что вы растили розы буквально на человеческих костях.
– Думаю, я смогу это пережить, – сказала Джоанна.
Но в эту же ночь появились те странные сны, где она видела свой собственный дом. Видела ограду. Она стоит за воротами. По серому небу плывут бесцветные тучи. Серый забор. Серые стены. Весь мир какой-то обесцвеченный, словно из него выкачали все краски, кроме белого и черного, да и те блеклые и нечеткие, растворяющиеся в полутонах. Джоанна понимает это, когда видит, что сама одета в белое платье. По-настоящему белое. Этот цвет кажется неуместным в сером мире. Даже вороны, кружащие вокруг башен старого дома, не черные, а какие-то смазанные, нечеткие, грязные. И еще башня дома, которой нет в реальности. Джоанна знает, что нет. Она любит свой дом, гордится им, знает его вдоль и поперек. Но башни этой нет.
* * *
Роман. Бурный и пылкий. Джоанна сама не особенно понимала, как оказалась в постели Джамила Харта. Эти отношения поглотили ее, заполнили, очаровали. Сны – и те, казалось, отступили. Нет, Джоанна не любила Джамила Харта. Он не был умен, не был красив. В нем не было изящности. Он уступал ее мужу во всем. Даже любовником Кларк был более искусным, нежели Джамил Харт, но…
– И как долго ты спишь с ним? – спросил Кларк на третий месяц отношений Джоанны с Хартом. Она выдержала взгляд супруга и пожала плечами. – Ты хочешь развестись со мной?
– Нет.
– Тогда тебе придется порвать с ним.
– Почему? – Джоанна отвернулась. – Разве у тебя нет других женщин?
– Но ты не знаешь о них.
– Я не смогу порвать с ним. – Джоанна достала сигарету.
– Мы еще вернемся к этому разговору, – пообещал Кларк.
В эту ночь они спали в разных кроватях. Вернее, Джоанна решила, что будет спать в комнате для гостей.
Утром Кларк молчал.
– Ты обижаешься на меня? – спросила за завтраком Джоанна.
– Нет.
– Мне приходится прощать тебя чаще.
– Я же сказал, что не обижаюсь. – Кларк натянуто улыбнулся.
Он ушел на работу, вернувшись поздним вечером, отказался от ужина, велел Джоанне одеться и сказал, что будет ждать в машине.
– Хочешь вывести меня за город и убить? – пошутила Джоанна, когда они выехали за ворота их дома. Кларк улыбнулся, но не ответил.
Они колесили по ночным улицам Нового Орлеана: медленно, неспешно.
– Мы кого-то ищем? – спросила Джоанна.
– Не мы. – Кларк улыбнулся и долго говорил, давая психологический портрет Джамила Харта.
