Всё бы ничего, так и дослужил бы свой век бывший городовой сторожем, да на беду грянула в стране революция. Красные, белые, сам чёрт не разберёт какой шум в стране подняли… Отголоски шума этого докатились и до уездного городка на Волге. Погнали прежних «отцов города» с привычных мест, имущество их национализировать принялись. А лихим людям только того и надо. Голод 1921 года многих в землю зарыл, но ещё больших заставил тех покойников из земли поднимать. По городу поползли слухи, что богачи в могилы золота да бриллианты захоранивали и повадились оторви-головы на кладбище шастать и могилы те раскапывать. Семён гонял и шугал сорванцов как мог: и ружье – старую дедову берданку времен покорения Крыма – солью заряжал и из трофейного нагана в воздух палил, костры жёг… Да ничто не помогало.
Убили Семёна Никифоровича в потасовке. Не в то дело полез старик, могилу купеческую хотел отстоять. Долго еще в предрассветной тишине летели отзвуки стариковского голоса: «Да что же вы, нехристи, делаете-то? Почто покойницу-то тревожите? Креста на вас нет, ироды…» Окоченевший труп сторожа нашли ближе к полудню, когда жена подняла шум, что не вернулся старик домой, как всегда после заутрени. Да поздно спохватилась. Жутко было смотреть соседям на скрюченные пальцы покойника, на вытянувшееся тело – до последней капли крови Семён старался добраться до ворот кладбища, позвать на помощь, да видно не судьба была… Там его и похоронили, на Воскресенском погосте.
За круговертью все быстро позабыли о Семёне Никифоровиче. Родных у него в городе никого не было, старуха его померла вскорости. Поговаривали, что была у них то ли дочка, то ли сын, но где-то далеко – то ли в Харькове, то ли в Хабаровске. Коротка людская память, быстро уходят из нее воспоминания, быстрее даже, чем надпись на могильном камне.
***
Лена торопливо шла через закрытое городское кладбище, решив срезать дорогу до дома. Работала девушка в небольшом цветочном ларьке на остановке. И каждый вечер, заперев двери торгового павильончика, шла домой, ревностно прижимая к боку сумочку, в которой лежала вся дневная выручка. Раз в неделю, в свой выходной, Лена отвозила деньги в банк. Ежедневно делать это она не могла, так как работала допоздна. Дорога через кладбище была короткой – всего-то 10 минут и дома, поэтому девушка предпочитала ее окружному пути. Было что-то особенное в этих ежедневных прогулках. Тишина старого, уже закрытого погоста привлекала цветочницу своим величием. Обычно по пути домой, девушка любила пофилософствовать сама с собой о бренности бытия и быстротечности времени, но на сей раз ей было не до того.
Покидая магазинчик, Лена заметила подозрительного вида мужчину, который молчаливо стоял на противоположной стороне улицы, будто бы ожидая кого-то. А теперь девушке постоянно чудились шаги за спиной. Не выдержав напряжения, она побежала и в тот же миг услышала за спиной тяжёлое дыхание преследователя. Ужас захлестнул беглянку. Ни за деньги она боялась, нет… собственная жизнь была ей дороже любых сумм. Впопыхах свернув не туда, Елена, вместо того, чтобы пересекать длинное узкое кладбище, побежала вдоль него. Сумерки давно сгустились и вот-вот должна была наступить непроглядная темень, фонарей на погосте не было. Будучи лучшей бегуньей, не раз защищавшей честь родного техникума на разных городских соревнованиях, Лена надеялась оторваться от преступника, но тут вдруг услышала за спиной окрик и рев мотоцикла. Похоже у преследователя объявился сообщник.
