– Следствие ведётся, некоторые результаты есть, но в целом, пока никаких подозреваемых…
– Как енто – никаких?! – взвился Михалыч. – Да мы с Федькой уже список на три листа накидали, пока ты пенсне своё тряпочкой драишь! Увольнять таких работничков да ещё и штраф в пользу Канцелярии та-а-акой вкатить…
– Тише, деда, – прервал я разбушевавшегося Михалыча. – Дай человеку сказать-то.
– Человеки пашут в поте лица, – проворчал, успокаивающийся дед, – а вот бесы ленивые…
– Можно уже доклад начать? – скромно спросил Виторамус, демонстративно обращаясь ко мне.
– Угу.
– В ходе следствия выявлено… – и бес завёл нудный отчёт, но ничего такого, чтобы я не знал, не сообщил.
Ну, то есть, найденные вещественные доказательства и орудие убийства – это при мне обнаружили. Конопля в лёгком варианте, рыбные объедки, нож с выемкой для яда. Ничего нового. Возможных мотивов преступления Виторамус вывел аж пять штук, от самых бредовых, до вполне разумных. Ну, например – убить из каких-либо побуждений беса, а кражей увести следствие на ложный путь. Это мы с дедом в наших изысканиях уже проходили. Или вариант – украсть зелье для собственного использования. Вот это было вполне разумно. А вот вариант – украсть, чтобы отвлечь всех нас от чего-то более важного, глобального, это мы с дедом не рассматривали и над этим стоило поразмыслить.
– Сейчас опрашиваем свидетелей и подозреваемых, – закончил доклад Виторамус. – По итогам допросов, сделаем доклад.
– Где ты там свидетелей нашёл? – проворчал дед. – А к подозреваемым, накось и наш списочек приобщи.
Виторамус пробежал листок глазами и кивнул:
– Эти граждане и так в разработке находятся, разве что… – он взглянул на деда, – разве что гражданку Ягуту я пока подозреваемой не считал, но раз вы настаиваете…
– Ладно, ладно, – отмахнулся Михалыч, – вычёркивай её. Под мою ответственность.
– Господин Виторамус, – вклинилась в разговор Селестина, – про орудие убийства можно ещё сообщить.
– А, да, верно, – бес вытащил платок и стал протирать пенсне. – Спасибо, Селестина. Нож, господа мои, западноевропейского производства. Я беседовал с нашими кузнецами и они уверили меня, что и железо, и сам стиль исполнения кинжала, именно из тех земель.
– Посол хранцузский! – тут же вскинулся дед. – Де Бац ваш, окаянный! А то и с самим родственничком своим – Палычем!
Я вздохнул, а Маша только фыркнула.
– А послу это зачем надобно? – удивился Виторамус. – Я уже не говорю про нашего Иван Палыча.
– А и верно… – дед снова опустился на лавку. – Пойми их басурман, зачем они такое смертоубийство затеяли… Хотя… А вдруг они!.. Нет, вряд ли…
– Деда, успокойся, а? – попросил я и снова повернулся к Виторамусу: – Что-нибудь ещё?
– Работаем, Фёдор Васильевич, – развёл руками он. – Позвольте откланяться, дела.
– А ножик всё ж европейский, – протянул ему вслед Михалыч и задумчиво посмотрел на Машу.
– А вы меня разве ещё не вписали в подозреваемые, дедушка Михалыч? – удивилась вампирша. – Весь дворец в списке, а меня там нет… Обидно.
– А, кстати! – снова вскинулся дед, но под моим насмешливым взглядом, опять опустился на лавку, что-то обиженно бормоча себе под нос.
– А Тиша с Гришей тоже в списке есть? – продолжала издеваться Маша.
– Ладно, хватит вам, – я удержал деда за руку, уже потянувшего из сумы топорик. – Нашли время.
– Да-да, месье Теодор, – подхватила Маша, – у нас столько дел накопилось, а дедушка тут со своими глупостями…
