Блинков-младший вошёл в пустую квартиру и рухнул на диван. Он чувствовал себя обманутым.
Вместо зеркалки – дурацкие джинсы. То есть хорошие джинсы, замечательные джинсы, но ему такие не нужны. Он обошёлся бы и джинсами раз в десять дешевле.
Вместо контрразведчицкой операции – приобщение к прекрасному в обществе Ларисика.
Мама ни слова ему не сказала о краже в музее. Всё, что знал Блинков-младший, он подслушал из её разговоров с чужими людьми.
Самое интересное, что и в новостях об этом помалкивали. Он включил телик и проскочил по российским программам. Больше всего говорили о вирусе. И ни слова – о краже картин Ремизова. А ведь скандал был международный, как сказал перепачканный человечек Лялькин. Уже то, что к расследованию подключили контрразведку и прокуратуру, подтверждало, что делу «Младенца с наганом» придаётся особое значение.
И Блинков-младший решил сам начать расследование. Он, конечно, не подполковник, но тоже кое-что может. Да он этих преступников разоблачил столько, что со счёта сбился![2] (Потому что, например, грязный бизнесмен князь Голенищев-Пупырко потом исправился и помог следствию. Считать его преступником или нет?)
Мама ещё будет локти кусать из-за того, что отстранила от расследования своего одарённого сына. Сейчас Блинков-младший знает об ограблении не меньше, чем она. Правда, у него нет полного списка похищенных картин. Он видел только «Козу с баяном» в альбоме у Ларисика и знал ещё три названия: «Младенец с наганом», «Корова под седлом» и «Композиция из девяноста девяти спринцовок». А в остальном стартовые условия у них с мамой почти равные. Так что посмотрим, кто первый закончит расследование!
Главная улика – оборванные провода сигнализации. Можно считать установленным, что их повредили не случайно. Значит, начинать нужно с монтёра, который месяц назад так ловко «ошибся», что вырубил сигнализацию в половине музея.
Увы, эта задача казалась невыполнимой. Найти в десятимиллионном городе человека, о котором известно только то, что месяц назад он работал в музее и перекрутил провода?!
Полицейским и контрразведчикам легче. Они могут расспросить сотрудниц музея, как выглядел этот монтёр. Могут выяснить на телефонной станции, работает ли у них такой человек. Наконец, могут поискать на стене у проводов отпечатки пальцев «Монтёра» (пусть это будет его кличка, потому что скорее всего не монтёр он, а переодетый вор).
У Блинкова-младшего не было ни одной из этих возможностей. Но у него был острый и гибкий ум! Другое дело, что пока он ещё не решил, куда этот ум направить.
Он переоделся в старые джинсы, снял броские тёмные очки, сходил в парикмахерскую и коротко подстригся. С мечтой прийти в школу с хвостиком пришлось расстаться. Ничего не поделаешь, конспирация важнее. Зато теперь можно быть уверенным, что его не узнают в музее. Взрослые не обращают особого внимания на подростков.
Совершенно другим человеком Блинков-младший поехал в музей. Битый час он болтался по залам, присоединяясь к экскурсантам. Между прочим, одну экскурсию вела Ларисик. С ней Блинков-младший проходил минут пятнадцать. Был момент, когда он стоял нос к носу с искусствоведшей, но та его не узнала.
Мысленно Блинков-младший восстанавливал действия преступника.
Нельзя принимать всерьёз то, что говорила мама Ларисику: мол, вор не стал бы обматывать провода изоляцией. Нет! Чудес не бывает. Если из музея вынесли семь картин, а сигнализация не сработала, значит, она была отключена.
