В общем, в голову мне лезли разные глупости, я, конечно, старалась их прогнать, но у меня это плохо получалось. И чем ближе мы подходили к дому, тем сильнее нарастало моё волнение.
Почувствовав это, Алексей сильнее прижал меня к себе.
- Всё будет хорошо, вот увидишь, - подбодрил он меня, перед тем, как открыть дверь в дом.
Но, едва мы успели войти, как Евдокия Викторовна, моя мама, бросилась ко мне на встречу.
- Слава тебе, Господи, вернулась! – подбежав, она заключила меня в крепкие объятия. – Я уж думала, что никогда тебя больше не увижу, уехала так неожиданно!
- Но теперь я вернулась, и мне о стольком нужно тебе рассказать, - я отстранилась от неё и посмотрела ей в глаза, в глаза, полные слёз, - я так давно тебя ждала, мама! – тихо прошептала я, выговаривая слова сквозь слёзы.
Ничего не сказав, мама снова обняла меня, и мы уже заплакали вместе. Но это были слёзы радости и счастья.
Когда я впервые увидела Евдокию Викторовну, я сразу же прониклась к ней невероятной нежностью и симпатией. Мне было с ней легко и спокойно. Она всегда меня поддерживала, утешала. А меня сильно тянуло к ней. Наверное, я искала теплоту и любовь матери, той, которой у меня никогда не было, не смотря на то, что я росла в полной семье, считая родителями других людей. Но как родную дочь, они меня так и не полюбили. А я ведь это чувствовала, но объяснить их сдержанность и холодность не могла. Да и я особо не тянулась к ним.
А вот едва я увидела тётю Дусю, как на душе стало светло и тепло. А может нас с мамой тянуло друг к другу той таинственной связью матери и ребёнка?
Но как бы там ни было, сейчас мы вместе, сейчас мы обрели друг друга…
Загорский видел, что нам с мамой нужно было о многом поговорить, многое узнать друг о друге, именно поэтому он любезно предоставил нам для общения целую неделю, грозясь увезти меня обратно, сразу же после выходных. Выходные были уже на подходе, а Алексей не только не появился за эти дни, но и ни разу не позвонил.
И тогда я поняла, что пока я здесь, вне поля зрения семейства Загорских, я могу сама заняться расследованием убийства Олега. О чём и сообщила маме в четверг вечером.
- Ты с ума сошла! – возмутилась она. – Ты же беременная!
- Именно поэтому я и хочу всё выяснить сама! Да пойми ты, через пять месяцев мне рожать, а как я могу нормально родить и дать ребёнку нормальное имя и фамилию, когда я в бегах. Конечно, Загорский может, что-то и придумает, но я не собираюсь его ждать, я сама всё выясню, причём раньше, чем у меня родиться ребёнок! И ты должна мне помочь! Пожалуйста! – я жалобным взглядом посмотрела на неё, но мама просто молчала. – Да пойми ты, - я взяла её за руки. – Загорский ничего не собирается делать, чтобы доказать мою невиновность. Прошло уже четыре месяца, а дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Он каждый день кормит меня обещаниями и не более того.
- А если он узнает? – всё ещё сомневалась она.
- Не узнает, поверь мне! – стояла на своём я.
- Ну, предположим, я соглашусь, что ты будешь делать?
- Есть у меня кое-какая идея, но для этого мне нужно уехать из этого дома! – поведала я ей расплывчато свои планы.
- Нет, ты действительно сумасшедшая! – сделала вывод она.
- Может быть, но другого выхода у меня нет!
- И как ты себе это представляешь? – уже по теме заговорила мама.
- Сегодня ты позвонишь тому доктору, который сейчас меня наблюдает, и попросишь его приехать сюда. Именно с ним я отсюда и уеду! – рассказала я начало плана.
