Стефан бросил взгляд на полиэкран реанимационного компьютера. В запасе еще два часа. Можно заняться оформлением документов.
* * *
Когда Дэвид Пирс, старший инспектор полиции Хардсонсити, столицы Конфедерации, получил сообщение о трагедии с моноэкспрессом, он даже не подозревал, что именно ему придется заниматься расследованием этого рутинного на первый взгляд дела. Обычно этим занимается дорожная полиция, но на этот раз предписание руководства было конкретно и безапелляционно – отправиться на место и провести тщательную проверку. Казалось бы, что там расследовать? Все и так ясно, виноват определенно водитель экраноплана. Не оператор же моноэкспресса? Робот, к тому же! Да и вообще, как мог создать аварийную ситуацию экспресс, летящий в своем туннеле? Но нет, руководство требует личного выезда на место происшествия. Хочешь не хочешь, а придется лететь в Чипленд.
Положа руку на сердце, Дэвиду сетовать не на что, командировка намечалась простенькая и не пыльная. Можно сказать отдых! Необходимо будет запротоколировать все служебным коммуникатором и передать документы в суд. Проще простого, а потому можно и не напрягаться особо. Тем более что допросить пострадавшего можно будет только через несколько дней. А пока съемка, экспертиза, канцелярщина, одним словом. Но это только для непосвященных! А на самом деле только Пирс и самое «верхнее» – как называли его агенты в своей среде – руководство были посвящены в тонкий замысел шефа…
Сознание возвращалось медленно. Он начал воспринимать звуки. Не слова, нет. Слов он не различал. Звуки. Приятные и не очень, тихие и громкие, иногда резкие. Показалось даже, что стоит сделать маленькое усилие – и звуки станут понятнее, сольются в слова и, может быть, тогда он что-нибудь поймет, но вместо понимания пришло забытье…
Когда очнулся в очередной раз, оказалось, что он слышит речь и даже различает интонации. Он попробовал открыть веки. Свет резанул по глазам, пришлось быстро сощуриться. Наверное, у него даже слезы потекли. Ощущение влаги на щеках подтверждало догадку. Черт, он что, так и будет лежать со следами слез на лице? Не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел его таким!
Вот черт, руки не слушаются! Сил совсем нет…
Да что же это с ним? И где он? Может, еще раз попробовать открыть глаза и осмотреться? Только чуть-чуть приоткрыть веки, и все. Полегче, полегче, медленно. Резкий свет вновь заставил его зажмуриться.
Но теперь открывать глаза стало легче! Еще несколько секунд, и можно повторить попытку.
Ну, давай, не тяни! Проклятие, какой резкий свет! Но держись, держись, сейчас отпустит! Вот смотри, какие красивые яркие пятна. Еще немного, и он начнет видеть отчетливо… Но сил больше не было, пришлось вновь зажмурится.
– Стефан! – вдруг услышал он приятный голос. Господи, так, значит, он может различать слова? – Кажется, наш больной возвращается!
Больной? Значит, он болен? Ну уж не здоров, это точно! А голос-то, какой чудный голос! Грудной, теплый, и молодой. Наверное, владелица его красивая молодая женщина. Увидеть бы ее! Может, попробовать еще раз?
Он сделал еще одну попытку. Ума хватило не открывать глаза совсем, а попробовать посмотреть на свою сиделку из-под полуопущенных век. Голос принадлежал яркому радужному пятну. Оно переливалось, плавно меняя цвета, в основном голубой, розовый и зеленый. Потом появилось еще одно радужное пятно. Оно было более однородным, в нем было больше зеленого, хотя был и розовый.
