Одевается Чиж, как хиппарь. Димиха после лета с боем заставила его сбрить бородку, а волосы он так и не подстриг, ходит с куцым хвостиком. Учится средне. У него в семье то ли пятеро детей, то ли шестеро. Летом всегда работает, то курьером, то флаеры раздает. Скобцева с ним в одной музыкальной тусовке, он у них иногда на барабанах стучит. Славка говорит, что у Чижа дома – настоящий сквот, полная круть, приходи, живи. Она сама (когда её мать была ещё жива и алкашню в дом приводила), часто к ним сбегала. Говорит, тарелку супа и матрас всегда имела. Дом Чижовых в Констанцево давно под снос предназначен, они там даже коммуналку не платят, а квартиру всё не дают. Чиж всегда говорит ровным голосом и смотрит тебе в лицо своими прозрачными водянистыми глазами. У меня от этих его глаз – мурашки.
Скобцева, увидев нас, на радостях аж прослезилась. Говорит, скукотень полная, но голова уже не кружится. Рука у неё в гипсе, на лице поджившие царапки. Рассказала, как они с Лёвой в поворот не вписались, хорошо, её на травку выкинуло, а не на бордюр. Вставать ей можно, но на процедуры возят в коляске. В палате она пока одна, обе соседки на днях выписались. Мы выгрузили свою передачку на тумбочку. В палату пришла медсестра, посадила Славку в коляску и повезла куда-то по коридору. Та заорала:
– Ребята, вы пока не уходите, я быстро!
Подошёл, прихрамывая, Лёва, поздоровался, достал из пакета бутылку колы и пачку сигарет, заныкал всё в тумбочку. Они с Чижом пошли курнуть, Лозовая осталась в палате, села на свободную койку. Я сначала пошел за пацанами, постоял на лестнице, вернулся. Не сразу вспомнил, какая палата. Вошёл, остановился. Подумал: может, выйти? Но не вышел. Смотрел. Аня спала на койке, застеленной колючим казенным одеялом, положив сумку под голову. Она сняла ботинки и поджала ноги, серая школьная юбка закрутилась вокруг коленок. Наверное, решила полежать, а тут её сморило. Я подошёл и присел рядом на корточки. Думаю: что ж ты за своим полярным кругом не осталась? Всё было бы, как раньше. А теперь не будет.
И я её поцеловал. Я просто прикоснулся своими губами к её губам. Быть может, задержал их немного дольше, чем собирался. Весёлая второкурсница Галя, что летом охотно просвещала меня на пляже в вопросах френч кисса, и гламурная девочка Люсьена, с щипучей помадой для увеличения губ, наверняка позабавились бы, увидев меня в этот момент: Дэн Мартыновский, циник, хам и сигма, чуть ли не на коленях, с глупым выражением лица.
Чем думал, не знаю. Что сделал бы, если б она открыла глаза? Наплёл бы какую-нибудь чушь? Типа, шутка: в пахнущей лекарствами палате спит заколдованная принцесса, а один долговязый принц решил её пробудить и расколдовать заодно. Она бы подумала, что я совсем ку-ку. А может, не стал бы оправдываться. И она бы поняла всё. Может, так было бы проще.
Она чуть улыбнулась, вздохнула во сне. Тогда я встал и отошёл к двери. Вовремя. Вернулись Чиж и Лёва. Чиж подошёл, всмотрелся Ане в лицо. Я весь напрягся. Думаю: если он сейчас вякнет какую-нибудь пошлость, я его убью. Но он просто наклонился и потряс Аню за плечо. Она проснулась, вскинулась, удивлённо на нас посмотрела. Потом спросила, который час. Мы все подскочили, когда узнали, сколько уже натикало. Пришлось уходить, не дождавшись Скобцевой. Аня оставила ей записку. Темнело. Мы проводили Аню до маршрутки. Я видел, как она садится, достает телефон и втыкает наушники в уши. Быстро попрощался с Чижом и ушёл.
