Блокадные будни одного района Ленинграда - страница 19

Все дети Т.Г. Костюниной проживали с матерью, за исключением Владимира Павловича, находившегося в рядах РККА, и Николая Павловича, «находящегося в гор. Ирбит Свердловской области – лагерь НКВД»[117]. В качестве кого, в решении райисполкома не указано. По аналогичным «адресам» в материалах уже военного времени, он был заключенным[118].

Жили в коммунальных квартирах, общежитиях, на съемных «квадратных метрах». Возьмем, для примера, два двухэтажных бревенчатых жилых дома, располагавшихся по адресам: Промышленный пер., 18 и ул. Калинина, 48. На начало декабря 1941 г. состояние этих домов райисполкомом оценивалось так.

Первый адрес. Строение «ветхое с износом до 70 %, стены деформированы, нижние венцы сгнили дымовые стояки имеют отклонение от вертикали, полы I этажа гнилые, перекрытие имеет перегиб…». Дом признан непригодным «к использованию [в] дальнейшем под жилье».

Второй адрес. «Строение с изношенностью до 62 % [венцы сгнили, стены имеют неравномерную осадку и продухи, полы первого этажа гнилые], под жилье в дальнейшем дом не пригоден, восстановление нецелесообразно»[119].

Кто-то жил еще с предыдущего века, кто-то поселился «за Нарвской заставой» за несколько лет до войны.

Старший политрук Е.И. Давыдов. Фото 1937 г.

Публикуется впервые

Юрий Ефимович Давыдов вспоминает:

«Всю свою жизнь, включая годы блокады, до дня сегодняшнего я прожил на Нарвском проспекте, в доме № 9.

В 1903 году мой дед, Николай Григорьевич Мойкин, кассир Русско-Азиатского торгового пароходства в Хабаровске, переехал в Санкт-Петербург[120]. Купил три комнаты в только что построенном доме – № 9 по Нарвскому проспекту[121]. Женился на петербурженке Е.М. Трифоновой.

У Николая Григорьевича и Евдокии Максимовны родились сын Борис и три дочери – Серафима, Анна и Надежда.

Серафима Николаевна вышла замуж за кадрового военного Ефима Ивановича Давыдова.

Он участвовал в советско-финской войне.

Родился я 29 октября 1932 года, в родильном доме на проспекте Газа[122],откуда меня принесли домой. В тот год наша трехкомнатная квартира общей площадью в сорок два метра напоминала „Ноев ковчег“: в одной комнате жил мой дядя, Борис Николаевич, его жена, моя тетя, Галина Николаевна и их дочь Ольга. В двух других комнатах – дед, бабушка, тетя Надя и Аня, моя мама и я.

Мама восемнадцать лет проработала на „Красном треугольнике“, в отделе сбыта, и всю блокаду там же.

До 1940 года в детский сад я не ходил. Бабушка вместо прогулок водила меня по магазинам Нарвского проспекта. На первом этаже нашего дома в мирное время был рыбный магазин[123].

Самым интересным для меня в то время был огромный аквариум с живой рыбой, которую привозили в автоцистерне с водой. За стеклом плавали метровые осетры и жирные карпы цвета темной меди. Покупатель показывал продавцу на рыбу, которая соответствовала его вкусу и кошельку, и тогда представитель рыбьего царства, ловко подхваченный сачком и оглушенный деревянной колотушкой, выкладывался на весы»[124].

Из воспоминаний Т.Ф. Журавлевой (1915–2007):

«До войны я жила в доме 156 по Обводному каналу, в комнате 586. Это была большая, около 30 кв. м, одна из 15 комнат в длинном коридоре общежития. Комната была перегорожена шкафами и занавесками на отдельные закутки. В каждом из них жили люди. В одном – мой брат с женой и детьми; в другом – невестка с мужем; мы с мужем и еще одна семья с детьми жили в другом углу. Кухня и туалет были в конце коридора общие для всех комнат. С мужем мы поженились в самый день начала войны, 22 июня 1941 года. С первых дней муж ушел на фронт, я осталась работать на галошном заводе „Красного треугольника“»