[152].
На «Советской Звезде» команда МПВО в июле-декабре 1941 г. насчитывала более 60 человек. Все подразделения команды (штаб, управление, противопожарное, медико-санитарное и химическое или дегазационное) находились на казарменном положении. В функции команды входило круглосуточное дежурство на крыше главного корпуса, ликвидация очагов загорания и обезвреживание зажигательных бомб, а также первая помощь раненым и перенос их в ближайший медицинский пункт.
Из воспоминаний Н. Федоровой, в 1941 г. – политрука медико-санитарного подразделения:
«Однажды вечером наши рабочие возвращались с оборонных работ трамваем. На углу проспекта Газа и Обводного канала, у самого моста, во второй вагон трамвайного состава попала бомба.
Когда наша медико-санитарная команда была вызвана по оказанию первой помощи пострадавшим, то у Обводного канала, у моста, лежал наш рабочий <…> он уже был мертв. Оторванная правая нога лежала невдалеке. <…> Кругом раздавались стоны раненых. Жертв было много»[153].
Бойцы команды МПВО совершали обходы территории предприятия, по Бумажному каналу, вдоль берега Екатерингофки и Лифляндской улицы.
В августе 1942 г. подразделения МПВО реорганизовали в батальоны, а в июле 1943 г. все отдельные городские батальоны МПВО города перевели на положение кадровых воинских частей.
* * *
28 июня 1941 г. Ленинским райисполкомом утверждена районная комиссия по эвакуации детей в Тихвинский район Ленинградской области[154].
На следующий день исполком Ленгорсовета принимает печально известное решение «О вывозе детей из Ленинграда в Ленинградскую и Ярославскую области».
3 июля секретарь Ленинского РК ВКП(б) А.М. Григорьев направил письмо секретарю Тихвинского райкома:
«Ленинский Райком ВКП(б) просит Вас оказать содействие в устройстве и обеспечении фондами на питание семей работников Ленинского райкома ВКП(б), эвакуированных в гор. Тихвин, согласно решению об эвакуации»[155].
Кто принимал решение, не ясно, ибо районная комиссия по эвакуации были утверждена райисполкомом позднее, 6 июля.
5 июля 1941 г. председатель Ленинского райисполкома, в соответствии с указанием Городской комиссии по эвакуации детей, предложил заведующему РОНО эвакуировать детей, находящихся за городом в пионерских лагерях, детских садах и домах, находившихся как в ведении органов народного образования, так и ведомств[156].
В пионерского лагеря «Советской звезды» под Лугой детей эвакуировать успели. В связи с прекращением ниточного и постепенным свертыванием прядильного производств, около 400 работниц предприятия, имевших малолетних детей, получили разрешение уволиться по собственному желанию.
«Усиленно взялись за эвакуацию работниц и детей. И все же много (курсив мой. – В. Х.) женщин не смогло эвакуироваться по состоянию здоровья», – напишут через двадцать лет, в дни празднования годовщины со дня полного снятия блокады Ленинграда, мастер «Советской звезды» Н. Федорова и помощник мастера А. Широкова[157].
Закономерен вопрос: а включались ли в эвакуационные списки предприятия те, кто уволился по собственному желанию летом 1941 г.?
По воспоминаниям и оценке В.Г. Григорьева, «первое время учет эвакуированных не велся или велся очень небрежно. При отъезде человек сдавал ключи от комнаты в жилищную контору, управдому». И эта «небрежность» удивляла: по существовавшим до войны правилам учета жильцов, даже уезжая на дачу на один месяц, нужно было отметиться в домовой книге и милиции
