Проснулась Вика, когда опустившееся солнце заглянуло в комнату. Близилась ночь, но силы переполняли девушку. К тому же, как ей казалось, магический запас наполнился почти под завязку.
Ринар развлекал себя тем, что летал в пространстве спальни. Кругами. Восьмерками. Прищелкивая челюстями. Вращая глазами.
– Ринарчик, не мельтеши! – Вика потянулась, целомудренно следя, чтобы прелести оставались под одеялом. Простить она его, конечно, простила. Но это не повод, чтобы пялиться на халяву.
– Ну ты и дрыхнуть горазда, соня. Я уж думал, что проспишь до завтрашнего утра.
– Что новенького? Как у нас дела на гномьем любовном фронте?
– Ты была почти права. Ядвига не пошла на вечернее свидание. Но бастионы еще стоят – завтрашний день пока под вопросом. Разве не слышишь сама – сидят каждый на крылечке своего коттеджа и флиртуют напропалую.
– Бастионы еще стоят, говоришь? Пора взрывать атомную бомбу.
– Какую-какую бомбу?
– Тсс!.. Ринарчик, мне нужно сосредоточиться, чтобы продумать наряд… Хотя чего там думать? Нам нужна атомная бомба, а не высокоточное лазерное оружие.
– Какое оружие?
– Цыц, Ринар! Твое дело маленькое. Постучи зубами, если я стану хромать не на ту ногу…
Струж млел. Растекался от счастья по своему крылечку. Ядвига почему-то отменила свидание и теперь вовсю любезничала с ним! В том же наряде, который вроде был не для него. Улыбалась ему. И даже кокетничала! А еще ему показалось, что она заколебалась, когда он предложил провести завтрашний день вместе. Или нет?
Пребывая на небесах от общения с предметом своей страсти, Струж не слышал, как открылась дверь коттеджа. Как простучали низкие каблучки домашних туфель. Из тех, что с пушистым шариком, закрывающим носок. И то, что кто-то стоит у него за спиной, понял только по округляющимся и без того огромным глазам Ядвиги. Да по ее распахнувшемуся ротику.
Струж повернулся. И тут же пожалел об этом. Краска бурлящим потоком затопила лицо. Кончики остроконечных ушей запылали так, что ими можно было растапливать ледники.
Это была, конечно, Вика. Над левым плечом оранжевый сверкающий череп, Струж мог в этом поклясться, с хитрющей гримасой. Невинное выражение лица у самой девушки. Легкая хромота. Белокурые распущенные волосы. И черный пеньюар. Совсем не призванный скрывать женственные изгибы ее тела. Наоборот. Полупрозрачная невесомая дымка между ее завораживающими прелестями и нескромными взорами могла только разжигать. Поджигать кровь до состояния плазмы.
Конечно, самые лакомые кусочки плоти были прикрыты чуть более непрозрачными складками. Но все равно влюбленная парочка, как на грех прогуливающаяся по улице, застыла при явлении Вики. Мужчина впал в ступор, а девушка запрыгала вокруг него, пытаясь заслонить ладошкой его глаза.
– Струж, дорогой, я проголодалась, – хлопая глазками, в которых светилась ангельская невинность, проговорила Вика. – Вы же не откажете бедной больной и накормите ее? А потом я бы не отказалась от десерта. – Вика так плотоядно облизнулась, что гном отшатнулся.
– Да-да, конечно, Вика. Пойдемте пошарим в леднике. Я обязательно вас накормлю.
Вика взяла гнома за руку и потянула к входной двери. Когда она повернулась, на улице раздался шум падения тела – мужчина упал в обморок. Девушка, по всей видимости, так и не смогла уберечь глаза своего молодого человека от ослепления – сзади на пеньюаре было гораздо меньше складок.
