– Паша явился какой-то загадочный, мало улыбался, рот прикрывал. Присмотрелась – а у него дыра исчезла, зубы вставил!
– Всё для того, чтоб понравиться принцессе, даже в стоматологию решил пойти! Только зачем прикрываться? Наоборот, теперь во весь рот надо улыбаться!
– Прикол в том, что протезист вместо двух выбитых зубов слепил три! Павел решил, что люди, глядя на него, будут зубы пересчитывать, и очень смущался.
– А годами с дырой в оскале ходить не стеснялся? Лучше уж тридцать три зуба, чем прореха в передних!
– Он ещё и нарядился, как клоун: костюм в полоску а-ля «в нашем техникуме выпускной», лаковые штиблеты и клетчатая кепка-аэродром!
– И рядом ты в платье «лучшие годы Греты Гарбо» и винтажной шляпке!
– Ага. Почему российские мужчины так скверно одеваются? По большинству из них плачет программа «Модный приговор»!
– Да, с парнями не соскучишься, можно и в театр не ходить, и смех и грех. Как спектакль, кстати?
– В антракте сбежали: один из актёров напился так, что едва стоял на ногах, а уж что пытался сказать, мы с Павлом так и не поняли. Пока шли из театра – поругались и разъехались по домам. Он квартиру снял двухкомнатную на год, а я, видите ли, не хочу немедленно её заценить. Потом зубастик Жир прислал сообщение с извинениями и признанием в любви.
– И ты растаяла! Ладно, привет толстяку. Чао!
– Бай!
Вот так всегда: каждому хочется верховодить, но кому-то ведь надо и снизу лежать!
– Здорово, Динка!
– Хай, Шурик. Что новенького?
– Звоню пожаловаться.
– Кто посмел тебя обидеть?
– Помнишь сухаря-охотника?
– Конечно. Неужели решился тебя обнять на пятом свидании?
– Не суждено ему этого сделать никогда.
– Интересно, почему? Из Москвы-то вернулся?
– Да, куда он денется. Звонил, ещё когда там был, спрашивает: «Чего тебе привезти?» Отвечаю: «Что-нибудь необычное, чего у нас нет».
– Так, и что же он притащил, открытки с видами Спасской башни?
– Коробку конфет! И тройку красных роз.
– Вот кретин! Ну, розами он подписал себе приговор, понимаю тебя. Какие конфеты?
– Большая коробка зелёная, латвийские, у нас в магазине продаются.
– Да, стоило ехать в столицу за ними. Лоханулся сухарик.
– Всё, даю ему отставку. Что у тебя?
– У меня… медовый месяц. Переехала к нему.
– Вау! Наконец-то ты перестала ломаться, Динка. Поздравляю!
– Спасибо. Настойчивость, оказывается, может творить чудеса. Сама не верю, что это произошло.
– Не мытьём так катаньем толстун добился своего! Ну и как первая «брачная» ночь?
– Будешь смеяться, но первая чуть не оказалась последней.
– Он уснул?
– Почти. У него уснул.
– Не может быть! Вообще не встал?
– Ага.
– Разве так бывает? Он же молодой, ему ведь и тридцати ещё нет.
– Оказывается, бывает и так. Видимо коньяка перебрал перед таким великим событием.
– Ну вы даёте! Восемь месяцев дружили-терпели, и в первую ночь такой облом. Как ты отреагировала?
– Как-как. Сделала вид, что всё нормально. Что надо было вскочить и заорать: «Караул! Импотент!»?
– Вообще-то, да. Совершенно непонятно, как себя вести в подобной ситуации. А он что?
– Свёл всё к шутке. Типа «ждал-ждал приятель и заснул, не дождался».
– Как же он тебе потом в глаза смотрел?
– Да я не успела их открыть с утра, как он начал приставать. И на этот раз всё получилось.
– Выспался его дружок и реабилитировал хозяина?
– Ага. И не раз реабилитировал.
– Даже так! Везёт тебе, Динка, я уже забыла, что такое секс. Ты как, со всеми вещами переехала?
