– Угу. Типа того.
Мы еще немного посидели. Легкий августовский ветер ласкал мягкими касаниями, хотя на тот момент в голову не могло прийти такое красивое сравнение. Мне было просто хорошо и спокойно.
– Хватит киснуть. Давай-ка, покажи, кто тут король дорог. – Широко улыбнулся Костик и, подпихнув меня локтем, заставил подняться с травы.
– Обогнать тебя еще раз?
– Да! Как тогда, после выпускного! Или слабо? – Хитро сощурился Костик.
– Это тебе слабо!
– Тогда до трассы и обратно! Кто проиграет – угощает на первой вечеринке!
Мы залезли на велосипеды и пустились в путь. До вечера я был прежним Димой – веселился, носился по раздолбанным дорогам, обгонял и отставал от Костика, прикрикивал на сновавших туда-сюда кур и подставлял лицо горячему ветру.
«Завтра» и «будущее» будто бы исчезли, не существовало проблем и страха. Остался лишь сладкий аромат свободы, хрустевший на зубах горечью полыни. И был только этот день: бесконечные поля сухих трав и ярких подсолнечников и солнце, оранжевое настолько, что казалось апельсином, прибитым к сахарному небу.
Мне так хотелось затеряться в этом дне навсегда, забыть о взрослых проблемах и размышлениях. Чтобы все было так: только ветер, солнце, велосипеды и счастье, которое невозможно обхватить руками.
Но всему когда-то приходит конец. И пусть в тот день я смог забыть о будущем хотя бы на несколько часов, реальность всегда находит время появиться. Часто – в самый ненужный момент.
А у Костика в тот день я все-таки выиграл.
Глава IV: Дождь с ароматом прощания
– Чего? В Москву? – воскликнул Глеб.
В тот день я пришел на заправку, чтобы написать записку об увольнении. Этого было достаточно: официально меня никто не устраивал, просто папин друг оказался сговорчивый. Работать не надо было, но уйти не попрощавшись с Глебом казалось мне плохой идеей. Все-таки из нас вышел неплохой тандем: я всячески покрывал Глеба, а он не портил мне жизнь.
– Да, родители согласились. Там дядя мой живет, обещал даже в квартиру пустить на первое время, – говорил я, открывая ящик за ящиком в поисках бумаги.
Глеб встал рядом, поставил руки в боки и заглянул мне через плечо.
– Это что ж наплел?
– Я сказал им правду, что хочу попытаться добиться чего-то в жизни. Я же не дурачок какой-то, у меня есть перспективы.
Глеб хохотнул, но сдержанно. Я пихнул его плечом и отошел в сторону.
– Перспективы? Ну да, ты ж у нас типа медалист.
– Смейся сколько угодно. Только вот потом посмотрим, кто смеяться последним будет.
Прошлый вечер стал самым серьезным испытанием в жизни. Сначала я долго придумывал речь, с которой должен был выступить перед родителями. Угробил весь день, перелопатил все сайты, где раздавали советы, зазубрил написанное и не выдавил потом почти ничего из подготовленного.
Сказать, что родители удивились, – ничего не сказать. Они были в шоке. Если бы кто-то сказал им, что их сын, Димка Жданов, который всю жизнь держался за мамину юбку и папину штанину, соберется в одинокое плавание по океану жизни, да еще и выберет для этого Москву, никогда бы не поверили. Но об этом сообщил я. Не верить нет причин.
И все же приняли они мое выступление куда спокойнее, чем могли любые другие родители. Мама сначала сопротивлялась, выговаривала отказ за отказом, слезно восклицала, что не отпустит, а потом, вспомнила, каким рисовала мое будущее в мечтах, и согласилась.
Отец воскликнул, что даже горд мной. Что наконец-то я «стал мужиком», сделал хоть какой-то умный выбор и сделал шаг к московским зарплатам и перспективам. Приятно было слушать его, не совру, но и страшно: как теперь не оправдать таких «мужичьих» ожиданий, явно отличавшихся от всех, что были прежде?
