Бобры в кленовом сиропе. Двадцать лет в Канаде - страница 43

Признаться, меня несколько смутил ее вопрос, хотя здесь оборот «fucking» можно услышать от любого школьника (разве что только в начальной школе детишки еще не взяли его на вооружение). Впрочем, особой фантазии в применении этого словечка никто не проявляет. Кроме этого простого и общеупотребительного слова ничего более интересного ни канадцы, ни американцы выдать не в состоянии. Тем не менее, смущен я или нет, а вопрос задан, ответа ждут и надо что-то отвечать.

Что ж, не я начал первый, решил я про себя, и попытался представить, что бы произнес среднестатистический россиянин, случись подобное у него на глазах. После нескольких секунд размышления я сказал: «Пожалуй, у 90 процентов русских людей в данной ситуации реакция была бы простой, естественной и совершенно очевидной. Она звучала бы так: «Ни х… себе!»

Надо было видеть, как обрадовалась моя собеседница. Она принялась на все лады повторять услышанное и, надо сказать, добилась немалых лингвистических успехов. Когда она, уже сидя в своем кресле и глядя на голую стену, на совершенно чистом русском языке в очередной раз с чувством произнесла: «Ни х… себе!», видимо, вновь живо представив себе произошедшее, у меня возникло полное ощущение, что она выросла в большой и замечательной стране под названием Россия, и ей с рождения приходилось говорить на великом, могучем и богатом русском языке!

Я сам, когда ехал в Канаду, искренне полагал, что начну здесь совершенствовать и углублять свой собственный английский. Выяснилось, что в группе у пригласившего меня профессора уже работали два человека из бывшего СССР. Еще больше оказалось их в других группах. Поэтому на работе мне в основном приходилось общаться по-русски, не считая, конечно, обсуждений текущих дел с шефом. Все остальное время я проводил за компьютером, с которым попрактиковаться в разговорном языке не было совершенно никакой возможности. Дома, разумеется, мы тоже говорим только по-русски. И внерабочие связи сложились на 90% с выходцами из России и стран СНГ.

Неудивительно, что на втором-третьем году пребывания в Монреале я заметил, что моя английская речь не только не улучшилась, а, скорее, наоборот, ухудшилась!

Ну, а во французском и вовсе не было потребности, по крайней мере в первые годы.

Вот именно потому, что не было острой необходимости учить французский, а также из-за отсутствия свободного времени, самоучитель, привезенный из Москвы, так и лежал в течение четырех лет, непрочитанный дальше пятой страницы. Как правило, подобное положение вещей сохраняется до тех пор, пока иммигрант не решит получить какую-либо профессиональную лицензию. А поскольку практически любая профессиональная деятельность в Канаде и, в частности, в Квебеке, лицензируется, то вопрос этот затронет каждого, кто пожелает поработать в этой стране в полном соответствии с полученным в России образованием. Хотя и здесь имеются лазейки: вы можете работать без профессиональной лицензии в частной фирме, но все же поручаемые вам задачи будут несколько отличаться от задач, поставленных перед лицензированным специалистом, с соответствующими отличиями и в зарплате. Этого вопроса я еще коснусь в дальнейшем.

Университеты – особая ипостась, им позволительно кое-что из того, что не могут сделать частные фирмы, да и профессиональные обязанности сотрудников университетов имеют свою специфику. Поскольку научных сотрудников в университетах почти нет, эту нишу занимают в основном студенты и вспомогательно-технический персонал. Этот персонал как раз и укомплектован гражданами Канады, а нечасто встречающаяся исследовательская братия состоит, как правило, из иммигрантов и редких иностранцев, приехавших в страну по рабочей визе. Студенты же приезжают отовсюду, но больше всего из Китая и других стран Юго-Восточной Азии, а также с Ближнего Востока.