– Ну, это как сказать! При желании…
– Заткнись, щенок!
Виктор Иванович, аж, побагровел от злости.
– Сопляк! Мал еще со мной так разговаривать! Вот упеку тебя за решетку, будешь знать!
Сжав кулаки Виктор Иванович приблизился к Глебу почти вплотную. Ростом он был выше Глеба примерно на голову и, несмотря на то, что не отличался богатырским сложением, значительно шире в плечах.
– Интересно знать, это – за что?
Кажется, овладев собой, мент нагло усмехнулся.
– Да, за что угодно!
Подросток с нескрываемым удивлением посмотрел на него.
– Вот ты на бокс ходишь! Со всякой шпаной знаешься… Только не говори, что это – не так!
– И что – из того?
– А – то! Может, подскажешь, кто парня одного избил?.. Да, так, что на больничной койке он теперь находится?..
Глеб краем уха слышал об этом случае…
– Какого еще парня?
И Виктор Иванович назвал имя и фамилию.
– Уж, не думаете ли вы, что это сделал я?
– Откуда мне знать, что – не ты? Где – доказательства? Отвечай, недоумок!
Мент неожиданно схватил Глеба за грудки и тряхнул с такой силой, что едва не сорвал тугими прорезями пуговицы его новенького школьного костюма.
– Но-но! Потише!
Глеб с трудом сдержался, чтобы не ответить этому нахалу тройной серией ударов. Так, как учил тренер. Сначала – под дых, потом – в челюсть. Завершающий – в печень!
– Потише?!
Виктор Иванович даже заскрипел зубами.
– Сам в отделение придешь, или повестку прислать?
– Руки! – сказал Глеб, без страха глядя прямо в глаза этому ментяре. – Руки убери, а то ни слова больше скажу!
Следователь УГРО раздумывал пару секунд, не более.
– Слышал я от пацанов про этот случай, но, кто именно беспредельничал, они не откровенничали! – спокойно сказал Глеб, когда Виктор Иванович отпустил лацканы его пиджака.
– И – все?
– И – все!
– Ну, смотри! – пригрозил мент. – Если врешь, сынок, тебе же хуже будет… Я проверю! Я еще раз поговорю с моими свидетелями. Если выяснится, что ты мне солгал, я тебя посажу… Как пить дать, посажу! Так, что будь поласковей со мной, сынок…
И Виктор Иванович скривил рот в усмешке.
– Хорошо, папочка! – не остался в долгу Глеб.
Он уже хотел пройти в свою комнату, чтобы, наконец, снять школьную форму, но почувствовал, как тяжелая ладонь легла ему на плечо.
– Да, чуть не забыл! Марии… То есть, матери твоей, лучше ничего не знать о нашем разговоре. Она – женщина нервная!.. Не правильно все поймет! Ты меня понял?
Виктор Иванович часто не ночевал дома, ссылаясь на то, что, мол, у него – круглосуточное дежурство. Но Глеб сразу заподозрил, что здесь – что-то не так! Но своими сомнениями с матерью до поры не поделился. Пользуясь тем, что дома они были одни, лишь спросил:
– Ма! Ну, на кой черт он тебе сдался, ответь?
– Кто? – занятая готовкой, не сразу поняла та.
– Да, этот, твой Витя?! Провалиться бы ему на месте!..
Марья Сергеевна, нахмурившись, лишь плотнее сжала губы.
– По-моему, на эту тему мы с тобой уже говорили! Разве, нет?
– Да, гад – он! Гад – самый настоящий! Неужели, ты этого не видишь?
Мария Сергеевна в ответ тяжело вздохнула.
– Ты пойми, Глеб! Хорошие мужики на дороге не валяются. По крайней мере, для такой, как я, никто их не припас.
Глеб недоверчиво посмотрел на мать.
– Может, ты отцу отомстить хочешь?
Уголки губ Марии Сергеевны, слегка дрогнув, поползли, было, кверху, но потом снова опустились вниз.
– Упаси бог! Сынок! Он и так, уже по самое не хочу наказан… Хватит с него и этого!
