– Хорошо, пишите отказ, – сказал он ровно.
Сукин сын.
– И куда вы пойдете? Вы же понимаете, что после такого ни один приличный наниматель не будет работать с вами?
Вот это чистая правда, репутация в нашем деле значит многое. Его выгнали из Дорноха, потом из захудалого училища, и значит с ним точно что-то не так.
– Понимаю, – сказал он. – Ничего, работу по моей специальности всегда можно найти.
– Преподавать?
– Убивать, – сказал он.
Глаза темные и холодные.
Но это только упрямство и принцип. Если у него есть доступ к педагогической работе, значит, комиссия одобрила, никакой жестокости и немотивированной агрессии за ним замечено не было, психологически он стабилен.
Очень сильный маг, между прочим.
Упрямство.
– Зачем вы нарываетесь? – спросила я.
Он выдохнул и чуть нахмурился.
– Я не нарываюсь. Просто не хочу говорить на эту тему, – сказал чуть мягче. – Поверьте, это было личное, не касается никого, кроме меня. И я не магией бил, если вас интересует моя адекватность как мага. Просто кулаком в зубы, но от души.
Что это меняет?
И, тем не менее, из столичного университета его сослали в глушь, в маленькое училище. Вряд ли поступок был так уж незначителен. И формулировки в досье такие мутные. «За неподобающее поведение». Но конкретно – ничего. Впрочем, если бы ударил магией, была бы совсем другая статья.
– А если я запрошу в Дорнохе разъяснения?
Он неожиданно усмехнулся.
– Вам не ответят. Или ответят что-то такое же размытое, как сейчас.
– Вы влезли в какое-то темное дело? Что-то серьезное?
Он вздохнул, поджал губы, какое-то время молча смотрел на меня.
– Я дал в морду серьезному человеку.
И это хотят скрыть? То есть было за что, и серьезные люди не хотят огласки?
Если, конечно, я готова ему верить.
А серьезных людей в Дорнохе – буквально каждый второй. Впрочем, кому он дал в морду, пожалуй, узнать можно, скандал все равно случился, а вот за что – скорее нет.
С другой стороны – оно мне надо? Если все так, то это действительно не мое дело и меня не касается. Если парень адекватный и повод действительно был. Присматривать за ним, но и только.
Ладно, я с другой стороны зайду. Все же про этого пижона мне хочется знать чуть больше.
– Среди ваших наград есть Черная звезда, – сказала я.
Он даже вздрогнул, моргнул, не ожидал такого поворота.
– Да, – сказал только. Напрягся.
– За что? – спросила я. – За Брайницкое сражение?
– Да, – сказал он, и в голосе скользнуло что-то такое нарочито-небрежное. – Там всем подряд давали, за участие. Меня сначала погибшим сочли, по спискам… вот и решили. Но потом оказалось, что я жив, и… не стали отбирать.
Ну, не так уж и всем подряд, Звезду просто так не дают, это серьезная награда.
Но смотрит он на меня так спокойно и прямо, что совершенно очевидно – тут я тоже из него много не вытащу. Только тут-то уж что скрывать?
А поседел он, интересно, тогда же? Брови в него темные, и щетина пробивается темная, я видела с утра.
– И после Брайница вы два года проходили реабилитацию.
Он кивнул.
– Так вышло. Собственно физическое восстановление пару месяцев, остальное последствие выгорания магии.
Ого. Это еще повезло.
– И… восстановилось?
– Да, – согласился он. – По силе вроде как в полном объеме, по резерву – еще недотягивает. Но даже сейчас рабочие показатели хорошие, хоть снова на войну.
Беспечно.
Вот тут невольно передернуло уже меня. Нет, снова такой войны не надо.
И он заметил.
