Но хлебнуть немного обычной жизни все же захотелось. Отпуск так отпуск. Самолет еще только завтра в 14 часов. Так что сутки на то, чтобы расслабиться. И для начала надо найти квартиру, которую сдают посуточно. Переодеться в гражданскую одежду и прогуляться по вечернему городу. Гражданская одежда? Не проблема. Купить джинсы и футболку можно на каждом углу. Да и легкие ботинки, скорее похожие на тапки, тоже.
Через час Юрий уже, напевая какой-то недавно услышанный попсовый мотивчик, с наслаждением мылся в душе, потом брился и, повертевшись перед зеркалом, решил, что отдых на сегодня нужно все же начать с парикмахерской. Эти патлы на голове не для бравого спецназовца!
Вечер прошел быстро. Юрий посмотрел на часы и с сожалением вздохнул. Кафе закрывалось, а хотелось еще где-то посидеть, послушать музыку и выпить пару коктейлей. Напиваться он не хотел, не было в этом занятии элементов отдыха. А вот легкий коктейль, знакомство с красивыми девушками, романтический вечер под звездами… Но ничего сегодня из этого не сбылось. Коктейли были, а вот с девушками не особенно везло. Они то все были заняты, то не особенно нравились, то были какими-то не такими. То ли Одинцов давно повзрослел, то ли в этом большом городе жизнь изменилась и изменились люди. Девушки были не такими, какими их помнил лейтенант. И когда учился в школе, а потом в училище… Хотя нет, в училище они были уже другими – искали знакомств, хотели выйти замуж за военного, и им было все равно за кого, лишь бы крепкий и симпатичный. Что-то было в этом неискренним. А сегодня! Сегодня он видел в их пустых глазах что-то незнакомое, чуждое для себя, в их заразительном смехе, в их рассуждениях, подогретых вином, сквозило что-то поверхностное, неестественное. Наигранность слов, эмоций, обилие модных словечек, которые они где надо и не надо вставляли в свою речь, лишь бы выглядеть современно, круто.
Юрий постоял на набережной Оби возле речного вокзала, вдыхая влажный свежий воздух и наслаждаясь вечерней тишиной. Точнее, уже ночной тишиной. И решил, что пора двинуться в сторону квартиры, где завалится спать, и встать только часов в десять утра, чтобы отоспаться еще на год вперед до следующего отпуска. Опустевший парк, фонари и где-то недалеко звучащая музыка. Удивительно, но саксофон, исполняющий красивый блюз, как-то удивительно ложился на душу. «А ведь я не особенно как-то раньше любил музыку, – подумал Одинцов. – А ведь зря. Я просто не знал ее. Вот ведь классная вещь. А как было бы под нее романтично мчаться на машине по городу в проливной дождь и под шелест дворников по лобовому стеклу слушать этот блюз».
Хотелось остановиться и послушать, но тут женский визг и громкие голоса заставили спецназовца поморщиться. Ну вот. Только захотелось приобщиться к искусству, и на тебе, какая-то пьяная компания с девахами все испортила. Лейтенант захотел поскорее уйти, но ухо резанула фраза:
– Пусти! Отпусти, а то я кричать буду! Я полицию позову!
– Ой, сучка, прям напугала меня! – ответил ей высокий и какой-то гаденький мужской голос.
Потом за деревьями, где-то совсем рядом, что-то упало и покатилось по тротуарной плитке, взвизгнул девичий голос. А следом грязно выругался мужской голос, а другой, визгливый, рассмеялся пьяным смехом. Юрий вздохнул и пошел на голос. «Только не хватало мне для полного счастья разбираться с пьяными компаниями, – подумал он. – Но идти все равно надо, и выяснять тоже. А вдруг это не пьяная кампания, а там правда обижают девушку?»
