– В каком случае они могут взорвать самолет прямо в воздухе? – напряженным от возбуждения голосом спросил Усов.
– Не станут они его взрывать, – спокойно возразил Одинцов. – Это блеф. Мне кажется, что их цель – скрыться. Это не религиозные фанатики. А может быть, они что-то важное везут. То, что нужно вывезти с территории России.
– И что нам делать?
– Сидеть и ждать моей команды, – жестко приказал спецназовец. – Ни одного шага, ни вздоха без моей команды! Атаковать без подготовки, не зная сил и намерений террористов, – значит наломать дров, что приведет к большому количеству жертв. Нужно наблюдать, ждать подходящего момента, когда шансы на победу будут максимальными или когда не будет иного выхода.
– Есть, командир, – не очень уверенно ответил Данила.
Вячеслав Щербаков проснулся от того, что раннее утреннее солнце светило ему прямо в глаза. Он чувствовал это сквозь закрытые веки. С трудом приоткрыв один глаз, он увидел, что часы на стене напротив кровати показывают всего пять утра. И только теперь Щербаков понял, что проснулся не от первых лучей солнца, мешавших ему спать, а от женского всхлипывания. И все воспоминания о вчерашнем вечере и ночи вспыхнули в его памяти ослепительным фейерверком и накрыли его с головой. Черт! Вероника…
Он лежал на краю кровати, распахнув глаза и пытаясь ухватить реальность сквозь не отпускавшее его сонное оцепенение. Линейка света от приоткрытых штор мягко играла на зареванном лице девушки.
– Вероника, ты что, не ложилась… не спала?
Вячеслав смотрел на нее, понимая, что он несет полную чушь, что все гораздо сложнее. Он пытался услышать хотя бы намек на мысли Вероники, но ответом ему было лишь молчание. Черт, что же не так? Ведь вчера все было просто супер… Кажется.
– Я не смогла заснуть. – Ее голос был тихим, чуть дрожащим, как будто она еще не справилась с нахлынувшими чувствами. – Ты просто вырубился, и… я не знала, что делать.
Щербаков сел на кровати и, пытаясь скрыть свое смущение и непонимание, двумя руками почесал голову. Что же произошло, ведь она почему-то проревела всю ночь? И это видно по ее раскрасневшемуся, опухшему лицу. Ощущая кожей холодный воздух раннего утра, он зябко передернул плечами. Вячеслав смотрел на Веронику, стараясь понять, а заодно и вспомнить.
– Я хотел, чтобы все было хорошо, Вероника, – пробормотал он, понимая, что опять говорит не то, что нужно. Точнее, не то, чего она ждет от него. Но чего она ждет, что произошло? – Мне казалось… Вчера вечером все было так хорошо. Ты была такой… мы были такими счастливыми.
– Да, счастливыми. – Горькая улыбка скользнула по лицу девушки. – Но… Я не ожидала, что ты просто уснешь сразу после… После этого!
Уснул? Ну да, уснул. Щербаков едва сдержался, чтобы не пожать недоуменно плечами. Он вымотался за те сутки, да еще алкоголь. Естественно, его сморило. Вячеслав потянулся к ней, но Вероника отстранилась, подняв руку.
– Слушай, я… – Он запутался в словах. – Прости. Это не так должно было быть. Все, что произошло между нами, важно для меня. Ты важна для меня, и это… Это было моей ошибкой. Ты просто пойми, что…
Она вздохнула, в ее глазах была видна внутренняя борьба. Наверное, девушка не услышала того, что она должна была, по его мнению, понять. «Как все глупо получилось, – думал Вячеслав. – И все из-за того, что я матерый опер, битый и перебитый жизнью взрослый человек, а она просто девчонка, которая еще сохранила в своей красивой головке романтичность школьницы. А ведь четвертый курс Академии МВД, должна бы повзрослеть. Или я просто ничего не понимаю в женщинах, стараюсь видеть их такими, какими хочу, какими мне удобно их видеть? А они другие, тоньше меня во всем. Меня, такого толстокожего, что я просто не могу понять, что случилось с этой девочкой, которая воспылала ко мне страстью и с которой я переспал в благодарность за это. Нет, чушь и дурь! Она мне нравится, и я с ней поэтому спал. Тронула она меня своей нежностью, своим порывом. Потому что я давно не встречал таких женщин и мне захотелось быть с ней. И я не хочу ее терять, вот что главное. И это ей нужно было говорить, а не нести всякую чушь.
