Посланник прикинул в уме весь проделанный путь и отметил, что на такое расстояние от Периферии, пожалуй, никогда не удалялся даже Лидер – единственный в «Ундециме», кто имел право выхода за территорию гарнизона. Правда, радости от своего достижения Бунтарь не испытывал. Радоваться можно будет лишь тогда, когда выяснится, что все постигшие превенторов неприятности – временные, а заботливый вождь помнит о своих подопечных и всеми силами пытается восстановить привычный порядок вещей. И пусть раньше этот порядок не нравился Первому, он все же свыкся с ним и сегодня не желал для себя иных порядков. Даже Скрижаль не казалась теперь Бунтарю ненавистной, поскольку она тоже являлась неотъемлемой частью прежней жизни – такой уютной и стабильной во всех отношениях.
Удивительно, однако, как быстро меняется мировоззрение у выброшенной на берег рыбы. Каким бы гадким ни виделся ей водоем, расставание с привычной средой обитания быстро расставляло все на свои места. Трепыхающейся на берегу рыбине и вода теперь не казалась такой уж грязной, и корм выглядел вполне сносным, и сам водоем – очень даже просторным. И впрямь, если кому и мечтать о воздухе свободы, то только не рыбам – Бунтарь окончательно усвоил эту истину только сегодня…
Контрабэллум… Город, который был для Бунтаря такой же легендой, как и для остальных превенторов. Они присягали охранять Контрабэллум столько, сколько потребуется, и при этом знали о нем только по той информации, что предоставляла им Скрижаль. Ее маленький цветной дисплей демонстрировал обитателям Периферии изображение улиц подземного города, освещенного тысячами ярких фонарей; современных домов; прекрасного ботанического сада с искусственными водопадами; установленного на центральной площади фонтана Радости; скульптуры Мудрого Отца, воздвигнутой горожанами в честь своих предков, чьи могилы остались в Одиуме… И все это было сооружено под огромным бетонным куполом, заменявшем гражданам Контрабэллума небосвод.
И сейчас Бунтарю предстояло узреть наяву всю эту рукотворную красоту и восхититься ею, как и положено восхищаться подлинными чудесами, порожденными гением человеческой мысли. В данном случае – мысли великого Претора…
Посланник уверенно нажал на кнопку и, пока открывались двери лифта, дал себе твердую установку ничему не удивляться, пусть даже сейчас на него из дверей хлынет вода, а все жители Контрабэллума окажутся с жабрами и плавниками. Не удивляться ничему и никому – вот лучший способ сохранить самообладание после длительного отсутствия на родине. Бунтарь стиснул зубы, и когда лифт открылся, решительно шагнул навстречу своей судьбе…
В целом, Контрабэллум оказался примерно таким, каким и представлял его себе Первый. То есть, городом, построенным в просторной пещере. С этим действительно был полный порядок – лифт привез посланника туда, куда нужно. Однако дальше ни о каком сходстве фантазий с реальностью уже нельзя было вести речь.
В чем Бунтарь всегда был доподлинно уверен и что подтверждали все до единой фотографии подземного города: электрического света в Контрабэллуме очень много. Город должен был просто купаться в свете, поскольку мощности городской электростанции с лихвой хватало и на Периферию, где даже по ночам не оставалось ни одного темного участка, а во всех домах имелись лампочки и электроприборы. Перебои со светом, конечно, бывали, но редко и ненадолго; Бунтарь мог припомнить лишь три или четыре таких случая за весь срок службы.
