«Скайпортеры» не заставили себя долго ждать. Не успел Бунтарь снова потребовать у Автодрайвера карту, чтобы сориентироваться на местности, как позади раздался уже знакомый превенторам шум геликоптерных винтов. А через мгновение две большие черные тени пронеслись над «Квадровилом», после чего прямо по курсу в небе нарисовалась парочка тех самых летательных аппаратов, что доставляли на Периферию карателей.
Обнаружив беглецов, пилоты «Скайпортеров» развернули свои машины и, зайдя точно над целью, стали двигаться параллельно ей, не вырываясь вперед и не отставая. Точно так же Бунтарь истреблял в изоляторе назойливых мух – долго подкрадывался к ползущему насекомому с занесенной мухобойкой, чтобы выгадать момент и нанести один быстрый и точный удар. И сейчас роль мухи играли превенторы со своим неторопливым, в сравнении со стремительными «Скайпортерами», тягачом.
Враг не атаковал беглецов только по одной причине: транспортные геликоптеры не несли на борту вооружение, а пэйнфулы, из которых солдаты могли бы расстрелять «Квадровил» с воздуха, не обладали мощностью, необходимой для такой атаки. Но преследователи определенно что-то замышляли – ведь не собирались же они просто так болтаться в воздухе над угнанным тягачом, пока в баках геликоптеров не закончится горючее?
Бунтарь продолжал гнать автомобиль, петляющей зигзагами по лесу узкой извилистой бетонке; очевидно, строители, прокладывавшие к Контрабэллуму подъездной путь, стремились сберечь как можно больше вековых деревьев. Эта дорога, в отличие от идущей на Периферию грунтовки, находилась в отличном состоянии.
Превентор с радостью отправился бы сейчас по более безопасному пути, нырнув под сень древесных крон, – немного освоившемуся в кресле водителя Бунтарю такое испытание было бы по плечу. Но продраться через густой лес на тягаче было попросту нереально. Поэтому и приходилось маячить на виду у преследователей, ожидая, а вдруг да покажется на глаза какой-нибудь заброшенный проселок, ведущий… Да какая разница, куда ведущий, лишь бы он позволил превенторам оторваться от погони.
Что ни говори, а у мух, на которых когда-то охотился Бунтарь, имелось куда больше шансов избежать гибели, чем у него с Невидимкой. Тяжко было осознавать, что сегодня ты не представляешь из себя совершенно никакой ценности и, стало быть, у Одиума нет даже маломальского повода оставлять тебя в живых. Какой аргумент загнанные превенторы могли предъявить преследователям, чтобы те сохранили им жизнь? Никакого. Ни один довод беглецов не будет принят во внимание, тем более после того, как Бунтарь сжег из пэйнфула нескольких карателей. Поэтому и оставалось превенторам уносить ноги и попутно соображать, где можно раздобыть необходимые аргументы в свою защиту. Ситуацию еще больше осложняло то, что опекун «Ундецимы» – Крэйг Хоторн, – мертв и уже не сможет заступиться за своих подопечных.
Существовал лишь один человек, который продолжал считать превенторов полноценными людьми, не заслуживающими столь суровой участи, – по крайней мере, именно так говорил он Бунтарю сегодня утром.
Патер Ричард Пирсон, слуга Создателя и священник церкви Приюта Изгнанников… Он мог бы и не предлагать свою помощь, ведь Бунтарь не принуждал его к этому. Однако патер почему-то обеспокоился судьбой одиннадцати «осиротевших», по его словам, превенторов. Это опровергало сложившееся у Бунтаря представление об обитателях Одиума, как о поголовно равнодушных и безжалостных людях, коих ничего, кроме денег, не интересовало. Ричард Пирсон был первым человеком из внешнего мира, с которым превентору довелось побеседовать. Возможно, такие люди, как патер, и являлись для Одиума редкостью, но тем не менее они там были, и это вселяло в Бунтаря надежду на лучшее…
