Я отбросил часть своего прошлого.
Очень печально, что шадут прошлого выродился в Говорящих Рыб настоящего, а древний нож используется только для того, чтобы крепче привязать слугу к хозяину. Лето знал, что многие считают Говорящих Рыб жрицами – на это он отвечал Бене Гессерит.
Он создает новую религию, – утверждал Орден.
Чушь! Я не создал религию. Я сам – религия!
Наила вошла в зал и остановилась в трех шагах от повозки. Взгляд, как и положено, опущен долу.
– Женщина, подними глаза, – произнес Лето, все еще охваченный своими воспоминаниями.
Наила повиновалась.
– Я создал священную непристойность, – сказал он. – Религия, центром которой являюсь я сам, отвратительна мне самому.
– Да, господин.
В зеленых глазах Наилы не было намека на вопрос, не было размышлений, не было даже желания что-то ответить.
Если я пошлю ее собирать с неба звезды, она пойдет и попытается это сделать. Она думает, что я снова ее испытываю. Мне кажется, что она в конце концов может меня разозлить своей покорностью.
– Эта проклятая религия должна закончиться вместе со мной! – крикнул Лето. – Почему я должен навязывать религию моему народу? Религии разрушаются изнутри – так же, как Империи и личности! Все происходит одинаково.
– Да, господин.
– Религии порождают таких фанатиков и радикалов, как ты!
– Благодарю вас, господин.
Какое-то подобие ярости быстро промелькнуло в глубинах его памяти. Ничто не могло оставить след в вере Наилы.
– Топри все доложил мне через Монео, – сказал Лето. – Теперь расскажи мне о Топри.
– Топри – червь.
– Не так ли вы называете и меня, когда собираетесь на свои мятежные сходки?
– Я во всем повинуюсь моему господину.
Туше!
– Стало быть, Топри не подлежит обработке? – спросил Лето.
– Сиона правильно его оценила. Он неуклюж. Он говорит вещи, которые повторяют другие, и его рука сразу становится видна в каждом деле. Буквально спустя секунду после того, как Кобат начал говорить, Сиона поняла, что Топри – шпик.
С этим согласны все, даже Монео, подумал Лето. Топри – плохой агент.
Это единодушие доставило Лето удовольствие. Эти мелкие махинации слегка замутили воду, которую он сам считал совершенно прозрачной. Однако действующие лица пока неплохо справлялись со сценарием.
– Не подозревает ли Сиона тебя?
– Я не отличаюсь неуклюжестью.
– Знаешь ли ты, зачем я тебя позвал?
– Чтобы испытать мою веру.
Ах, Наила, как мало знаешь ты об испытаниях.
– Я хочу, чтобы ты сказала, как ты оцениваешь Сиону. Я хочу увидеть ее на твоем лице, увидеть ее в твоих движениях и услышать ее в твоем голосе, – сказал Лето. – Готова ли она?
– Она нужна Говорящим Рыбам, господин. Зачем вы подвергаете ее такому риску?
– Форсировать события – это самый верный путь потерять то, что я больше всего ценю в Сионе, – ответил Лето. – Она должна прийти ко мне с нерастраченными силами.
Наила опустила глаза.
– Как будет угодно моему господину.
Лето понял смысл этого ответа. Наила всегда реагировала так на вещи, смысл которых был ей непонятен.
– Переживет ли она испытание, Наила?
– Судя по описанию испытания… – Наила подняла голову, посмотрела в глаза Лето и пожала плечами. – Я не знаю, господин. Конечно, она сильна. Она – единственная, кто сумел уйти от волков. Но ею управляет ненависть.
– Это естественно, – возразил Лето. – Скажи мне, Наила, что она собирается делать с вещами, украденными у меня?
– Разве Топри не сказал вам, что она сделала с книгами, в которых содержатся Ваши Священные Слова?
