Конечно же, встретился и с Юрой – «железным человеком», который когда-то устроил меня работать разъездным кассиром. Теперь он был не только заместителем начальника, но и партийным секретарём отдела снабжения, крупнейшего конструкторского бюро. Оно находилось как раз напротив Педагогического института, в котором я когда-то учился.
После обычных вопросов: «Ну как ты там? Что теперь собираешься делать?» – Я сказал, что, прежде всего, хочу восстановиться в институте.
– Считай, что уже восстановлен, – заверил он. – Их завхоз – мой человек, спирт у меня берет. Он оформит тебя дворником, и тебе просто не смогут отказать. Мести ты, конечно, не будешь, что-нибудь придумаем. А если это не поможет, пойду к самому ректору.
Через неделю в моей трудовой книжке появилась запись, что я зачислен дворником в Московский областной Педагогический институт имени Крупской. Пока длилось восстановление, я несколько раз приезжал в институт и, конечно же, заходил к Юре в отдел снабжения.
Он знал моего отца, и как-то он спросил про него. Я посетовал, что у отца очень маленькая пенсия. Юра тут же предложил для него легкую надомную работу – клеить конверты.
– Пусть завтра же приходит оформляться, – сказал он, будто уже получил согласие отца. – Работа часа на два в день, не больше. Раз в месяц будет привозить конверты, и получать 70 – 80 рублей в месяц к пенсии.
Незаметно для себя и я стал смотреть на то, что происходило вокруг через кривые зеркала.
В восемь часов утра меня будит телефонный звонок. Слышу в трубке бодрый голос Володи:
– Не знаю где точно, но именно сегодня по районам будет производиться запись в очередь на машины. Срочно езжай к райисполкому, может быть, тебе повезет, и ты узнаешь где это место. Я же пока обзвоню людей, желающих записаться.
Без особого энтузиазма встаю с постели. Скорее не потому, что поверил в эту затею, а потому что обещал Володе поехать. Он часто повторял: «Вдвоем – в четыре раза легче». И это не однажды подтверждалось.
Взял такси, подъехал к Бабушкинскому райисполкому. Внутрь не вошел, остался в сторонке на улице наблюдать за обстановкой. Минут через двадцать из подъезда буквально вылетает мужчина, за ним еще несколько человек, они бросаются к стоящим невдалеке двум машинам. Немного поколебавшись, подбежал к ним, когда машины уже почти тронулись, и стал на их пути.
– Вы случайно не знаете, где сегодня будет запись на машины? – спросил я у первого же водителя.
– Ну и повезло тебе, парень, – ответил он. – Садись скорее в машину.
Минут через десять мы были на месте. По закону кривых зеркал оказалось, запись на автомобили проходила в булочной.
Я оказался сто пятнадцатым и записал еще нескольких человек. Тут же позвонил Володе, сказал, что мы попали в «яблочко». Он дал мне список еще из десяти фамилий.
Выстоять очередь оказалось нешуточным делом. На Бабушкинский район выделили всего около четырехсот машин, через час-полтора в списке числилось уже почти пятьсот человек. К вечеру было уже свыше тысячи. Каждые три-четыре часа устраивались переклички. Надо было предъявлять паспорт, и фамилия в списке должна была соответствовать. Отсутствующих тут же вычёркивали из списка. Вторая сотня контролировала первую, третья – вторую, и так далее. Хорошо, что Ольга жила поблизости, и по ночам мне удавалось два-три часа поспать. На второй или третий день таксисты из двух ближайших таксомоторных парков попытались создать новую очередь, и объявить недействительной нашу. Но сделать это оказалось не так-то просто. Ведь первые две сотни состояли почти исключительно из работников райисполкома, милиции и их родственников. Тут же появились милиционеры в форме и навели порядок.
