Он помнил дубовые столы и лавки без спинок, весьма специфический запах, поскольку под отдельными столами был желобок, по которому текла вода, и можно было тут же справить малую нужду.
Ассортимент пива был небольшим: «Жигулевское» и «Рижское».
Борис взял кружку и устроился на свободное место.
Первый же глоток освежил его и опьянил. Он вспомнил, что весь день ничего не ел. И зверский аппетит проснулся в молодом организме.
– Не занято? – спросил его мужик средних лет, от которого пахло водкой.
– Свободно, – ответил он тогда.
Мужик выпил кружку пива и вдруг предложил.
– А давай я тебя угощу.
– А давай, – ответил он, удивляясь тому, как легко согласился на добровольное угощение.
Выпили по кружке. Мужик, уже не спрашивая Бориса, заказал две порции пельменей.
Съели пельмени.
Куда-то далеко ушли от Бориса и проваленный экзамен, и отсутствие денег на обратную дорогу.
А мужик долго смотрел на Бориса, а потом вдруг сказал.
– Слушай, не убивай меня.
– Хорошо, – так же спокойно ответил ему Борис, – не буду.
– Точно не будешь?
– Точно.
– Тогда пойдем ко мне, – сказал мужик, – я тут недалеко живу, у меня жена и ребенок. Жена варит уху. Ты любишь уху?
– Люблю.
– Тогда идем.
И они пошли к нему в дом.
По дороге Борис спросил:
– Ты кто?
– Моряк, – ответил мужик, – я с рейса пришел, сразу домой, пока жена готовит уху, решил в пивную заглянуть и тебя встретил. Ты рад?
– Рад, – искренне ответил Борис.
– Я тоже, – сказал мужик, и, как показалось Борису, тоже совершенно искренне.
– Как тебя зовут? – спросил Борис.
– Анатолий, но для тебя просто Толя.
Они пришли в старый одесский двор, где у моряка была маленькая квартира, в которой его трепетно ждала небольшого роста рыжеволосая женщина и ребенок трех лет, которого звали по-взрослому Бронислав.
Ребенок ходил по комнате, посматривая вверх на незнакомых ему мужчин, и время от времени обнимал за ногу мать, произнося одно и то же:
– Моя мама…
– Валя, – сказал женщине Анатолий, – это мой друг Борис, он не одессит, но великодушно согласился не трогать меня.
Женщина в ответ на данную реплику даже бровью не повела, а стала усаживать Бориса за стол, который уже был накрыт на трех человек. Видимо, заскоки Толика ей были привычны, а может, это была какая-то непонятная игра людей, один из которых вернулся после многомесячного плавания, а другой несказанно ему рад, готов простить все его заскоки и неадекватности.
Они выпили и стали хлебать уху. Самое удивительное, что Борис не чувствовал опьянения: то ли выпил он не так много, то ли закуска была мощная.
– Еще по одной? – спросил Толик.
Борис кивнул. Выпили еще по стопке и вдруг Бориса прорвало. Он вдруг заплакал и уткнулся лбом в плечо Толика. Толик и Валентина бросились его успокаивать и делали это искренно, так доброжелательно, что даже маленький Бронислав подошел к Борису и обнял его за ноги.
Отплакав, Борис рассказал Толику о том, как он попал в Одессу, как сдавал экзамены, как провалил последний, как остался без копейки денег и не может уехать в Киев. И тогда Толян, его жена и даже трехлетний Бронислав засуетились, засобирались и повели Бориса на вокзал.
Они шли по улице: впереди Валентина с Брониславом на руках, а сзади Борис, которого держал под руку Анатолий. Огромные очереди у касс привели Бориса в уныние. Но случилось чудо, Толик, минуя всех, подошел к кассе. Он предъявил какой-то документ и взял билет до Киева.
