– Тогда поехали.
Но с таким лицом сесть за руль она наотрез отказалась, мотивируя свое нежелание следующим: «Ехать одно, а стоять на перекрестках совсем другое. Когда ты давишь на газ, ты не обращаешь внимания на других водителей. Зато, когда стоишь под светофором, тут хочешь не хочешь, а шея сама поворачивается, чтобы рассмотреть, кто сидит в соседнем автомобиле. Можешь представить, как на меня будут пялиться? Я этого не переживу».
Я согласилась с Алиной и вызвала такси. Мы договорились, что сначала заедем на вокзал, в ячейке камеры хранения оставим африканца, а потом я отвезу ее домой.
Так мы и сделали, но, как я ни уговаривала ее посидеть в машине, пока буду определять на постой африканского истукана в камеру хранения, она не согласилась. Со словами: «Я должна быть уверена» – Алина вылезла из такси и, прикрывая шарфиком лицо на манер восточных женщин, побрела в камеру хранения, сама выбрала ячейку и набрала код. В церемонию сдачи на хранение африканского божка я вмешиваться не стала.
Такси подъехало к Алининому дому, на прощание я ей сказала:
– Ты пока в «Пилигрим» не приходи. Не волнуйся, мы справимся. Отдыхай и ни о чем не думай.
По дороге домой я вспоминала прошедший день: «Ну и денек выдался! Убийство. Поездка в криминалистическую лабораторию. Морг. Алинина травма. Столько всего сразу навалилось. Как жалко Ларису – такая молодая! А как жалко Алину! С ее темпераментом просидеть неделю дома – пытка, а с таким лицом даже на балкон не выйдешь».
На следующее утро я вошла в «Пилигрим» с легким сердцем и чистой совестью. Несмотря на то что вчера здесь и в доме напротив происходили жуткие события, я, наивная, была уверена, что все наши неприятности закончились с исчезновением из кабинета статуэтки африканского божка. С Алиной мы отношения выяснили и помирились. И это главное. А убийцу Ларисы Красиной Воронков обязательно найдет. В этом я тоже ничуточки не сомневалась. Я хотела уже заняться делами агентства, как в кабинет постучалась Алена.
– Марина Владимировна, тут девушка Алину Николаевну спрашивает. Я ей сказала, что ее нет и сегодня не будет, но она не уходит, просит вас с ней поговорить.
Я подняла на Алену удивленные глаза.
– Индивидуальный тур?
– Нет, у нее личный к вам вопрос.
– Что ж, пусть заходит.
Посетительнице было лет двадцать или чуть больше. Стройная фигурка, длинные белокурые волосы. Лицо слегка простоватое, но милое. В целом девушка производила благоприятное впечатление. Она остановилась в проеме дверей и дрожащим то ли от испуга, то ли от волнения голосом спросила:
– Это вы были в магазине, когда там мою сестру убили? – На глазах девушки заблестели слезы.
– А вы…
– Нина Красина.
Я подошла к ней, взяла под руку и подвела к дивану:
– Присаживайтесь, Нина. Мне очень жаль вашу сестру. Такая молодая, ей бы жить да жить.
– Вы там были? – повторила свой вопрос девушка.
– Да. Я и Алина Николаевна как раз находились в кабинете, когда из окна в нее выстрелили, – тяжело вздохнув, сказала я. Нина приложила к глазам платок. – К сожалению, я не была знакома ранее с Ларисой.
– Да? А мне Лариса говорила, что наш «Бон вояж» находится напротив туристического агентства, в котором она покупала тур в Африку. И вроде там хозяйка замечательная женщина, с которой у Ларисы в поездке сложились приятельские отношения.
Само собой, владелицей нашего «Пилигрима» являюсь я. Алина лишь мой заместитель. Но для всех окружающих она моя компаньонка. По большому счету, так оно и есть: она моя помощница, правая рука и генератор новых идей. Но этого для моей подруги, как видно, мало, она часто представляется директором «Пилигрима», на словах присваивая мою частную собственность. Сколько раз я ей говорила: «Алина, тайное всегда становится явным», но все без толку: она время от времени, чтобы произвести на окружающих больший эффект, продолжает именовать себя хозяйкой «Пилигрима». Что ж, похоже, мне нужно с этим смириться – Алину не переделаешь.
