– Наша семья больше всего гордится именно тем, что мы с тысяча восемьсот восемьдесят седьмого года недоплачиваем нашим служащим.
– Семья? – переспросила Гретхен. Насколько ей было известно, он был единственным Бойленом в Порт-Филипе. Все в городе знали, что он живет совершенно один (не считая слуг, конечно) в особняке за каменной оградой огромного поместья за городом.
– Мы – целая империя, – сказал Бойлен. – Наши владения простираются от Атлантики до Тихого океана, от поросшего соснами штата Мэн до пропахшей апельсинами Калифорнии. Кроме цементного и кирпично-черепичного заводов в Порт-Филипе, существуют еще судостроительные верфи Бойлена, нефтяные компании Бойлена, заводы тяжелого машиностроения Бойлена. Они разбросаны по всей этой великой стране, и во главе каждого такого предприятия стоит Бойлен. Мои братья, дяди, кузены поставляют военные материалы любимой отчизне с прибылью для себя. Есть даже один генерал-майор Бойлен, который во имя нации наносит ловкие удары по службе снабжения в Вашингтоне. Стоит в воздухе запахнуть долларом, как первым в очереди будет стоять какой-нибудь Бойлен.
Гретхен не привыкла, чтобы кто-нибудь так пренебрежительно отзывался о своих родственниках, и неодобрение, по-видимому, отразилось на ее лице.
– Я вас шокировал, – усмехнулся Бойлен. И снова видно было, что он забавляется, посмеивается…
– Да нет, – сказала Гретхен. Она подумала о своей семье. – Только члены семьи знают, заслуживают ли они любви.
– О, я вовсе не такой уж плохой. У нашей семьи есть одно достоинство, и я ценю его безоговорочно.
– Какое же?
– Мы богаты. О-очень, о-очень богаты, – рассмеялся он.
– И все же, – сказала Гретхен, надеясь, что он не такой циничный, каким хочет казаться, и просто устроил театральное представление, чтобы поразить пустенькую девчонку, – и все же вы работаете. Бойлены много сделали для нашего города…
– О, это уж точно. Они из него всю кровь выпили. Не спорю, они питают к этому городу сентиментальные чувства. Порт-Филип – самое незначительное владение в нашей империи. Оно не стоит того, чтобы на него тратил время истинный, стопроцентный, энергичный отпрыск семейства Бойлен. Тем не менее Бойлены держат Порт-Филип при себе. Ваш покорный слуга, последний по значению в семье, уполномочен жить в захудалом провинциальном родовом доме, чтобы два раза в месяц, являясь перед служащими завода, демонстрировать величие и могущество Бойленов. И я выполняю этот ритуал с должным уважением, а сам не дождусь, когда замолчат пушки, чтобы отбыть на Ямайку.
«Он не только родных, он и себя ненавидит!» – подумала Гретхен.
Его зоркие светлые глаза мгновенно заметили перемену в ее лице.
– Я вам не нравлюсь, – сказал он.
– Да нет, – сказала она. – Просто вы не похожи ни на кого из моих знакомых.
– Лучше или хуже их?
– Не знаю…
Бойлен снисходительно кивнул.
– В таком случае вопрос не снимается с повестки дня, – сказал он. – Допивайте же. Сейчас явится новая бутылка.
Они уже выпили одну бутылку, а до конца обеда было еще далеко. Метрдотель поставил перед ними вторую бутылку и чистые бокалы. Вино обожгло Гретхен горло, кровь бросилась в лицо. Разговоры в зале доносились до нее ритмичным, успокаивающим гулом, как отдаленный прибой. Она вдруг почувствовала себя в ресторане как дома и громко рассмеялась.
– Чему вы смеетесь? – подозрительно спросил Бойлен.
– Потому что я здесь, а могла бы быть совсем в другом месте.
