Так они и сделали, но все эти дела заняли у них весь день, после позднего ужина сил на разговоры уже не осталось, и они оба уснули очень быстро. При этом спали они теперь в разных комнатах одних апартаментов, предварительно посетив моечную и переодевшись в чистое бельё. Спал Игнат, как говорят, мертвецким сном, а когда проснулся, то обнаружил, что мать сидит рядышком и гладит его по лицу, рукам.
– Матушка, давай, я умоюсь, мы позавтракаем, потом вернёмся в эту комнату и поговорим без свидетелей.
На завтраке никто к ним не лез, поэтому всё прошло спокойно. Вот они сидят в комнате снятых апартаментов, и парень мучительно раздумывает, как построить разговор с матерью. А женщина своим материнским сердцем всё почувствовала и спросила первая:
– Размышляешь, что бы соврать, чтобы меня не расстраивать?
– Почти так. Врать не хочу, но и расстраивать не хочу.
– Ты настолько сильно изменился, что я сомневаюсь, что ты мой сын. Так что говори правду, хуже уже не будет.
– Матушка, ты не сомневайся в том, что перед тобой сидит твой сын, которого ты родила и вырастила. А вот про душу его я так уверенно сказать не могу. Я совершенно не помню, что со мной было, как я рос, что делал. Ничего не помню. Мне очень жаль, что я не помню отца. Он столько сил в меня вложил, только благодаря ему и тому, чему он меня обучил, нас не ограбили ещё раз в той дешёвой гостинице. Но, что есть – то есть. При этом я говорю, читаю, могу писать, ориентируюсь, как вести себя с людьми. То есть какая-то память у меня есть… Перед тем, как прийти в сознание после отравления, я видел сон, как будто я говорил с двумя господами, мужчиной и женщиной. Они сказали, что я выживу благодаря их вмешательству, у меня проснётся магический дар, но за это я должен поступить в Академию в столице и там сойтись с одной дамой. Означает ли это, что они в это тело вселили другую душу, я не знаю. Про даму я буду думать потом, но в Академию мне нужно поступать в этом году, так как мне уже восемнадцать лет, это предельный возраст для поступления. Теперь, что касается нас с тобой. Как я сказал, я не помнил ничего, но я хочу считать тебя своей мамой. Клянусь, что постараюсь быть хорошим сыном и заботиться о тебе, как ты обо мне заботилась всю мою жизнь. И ещё, давай забудем тот факт, что мой биологический отец – граф. То, что он тебя насиловал, ещё не доказывает, что я его сын. И я не хочу считать его своим отцом. Кроме тебя этого сказать никто не может, а ты, я прошу тебя об этом, всегда говори, что у тебя ребёнок от мужа, от Глеба Измайлова.
Женщина упала на грудь молодого человека и залилась горькими слезами. Продолжалось это довольно долго. Игнат гладил её по спине, ждал и молчал, просто не знал, что ещё можно добавить. Можно продолжать говорить, что не бросит, что будет любить, но вся это уже сказано, дальше это будет попытка внушения, а внушение со временем проходит, сейчас может помочь, а в будущем приведёт к новым конфликтам. Нет! Необходимо, чтобы матушка услышала своё сердце и поступила так, как оно ей велит, а уж Игнат будет под это подстраиваться.
Через какое-то время женщина успокоилась.
– Кто бы ты ни был, это тело моего сына, и я всегда буду его любить. Значит, и о тебе буду переживать, заботиться, помнить и думать. Даже если я тебе надоем, или ещё какие-нибудь причины будут, ты тогда честно скажи, но не обманывай меня.
