Боги поневоле. Наследие Зевса - страница 17
Собеседник журналиста с самым независимым видом пожал плечами и, тая ухмылку, перевел взгляд на окно.
– Ах, какая чудесная погода пропадает без твоего общества! Жаль, жаль, но если ты так категорически возражаешь…
– Ну, хватит, – юноша недовольно фыркнул и резко вскочил с кресла, – Пошли. Я слишком гуманен, чтобы заставлять чудесную погоду страдать.
…Бывать в саду Марку еще не доводилось. На протяжении всего времени, проведенного здесь, он действительно находился под своеобразным домашним арестом и на чудесную флору, окружающую дворец султана, мог смотреть разве что из окна, да иногда – с балкона.
Сейчас же, шествуя по роскошному, как и все здесь, коридору с высокими сводчатыми потолками, изукрашенными восточными завитушками, идя между резных колонн, образующих бесконечную анфиладу, завершающуюся свободным выходом в зеленые кущи, он ощущал, как восторг наполняет легкие. Он просачивался туда вместе с воздухом, вместе с запахом волшебных цветов, сплетенным с легким цитрусовым ароматом, полный свежести, полный прелести нового утра.
В саду все казалось свежим, жаркая летняя зелень сражала очарованием изумрудного сияния, а дыхание близящейся осени окутывало каждое дерево золотистой волшебной дымкой. Высокие деревья – преимущественно цитрусовые, – ломились от плодов; под ногами расстилался ковер самых разнообразных цветов – амариллисы, магнолии, хризантемы, орхидеи, гибискусы и фиалки, просвечивающие разноцветными огоньками сквозь листву более высоких своих собратьев. Весело чирикали птицы, ветерок тихо шумел в густых еще кронах деревьев, шевеля их листву, а откуда-то издалека доносился хрустальный перезвон фонтана.
Послышался шорох и из гущи цветов, окружающих тропу, ведущую сквозь сад, чинно выступил крупный павлин. Медленно прошествовал до середины тропы и, заметив посторонних, как-то нахохлился, всем видом выражая крайнюю степень недовольства, потом распустил роскошный хвост и деловито зашагал дальше.
– Бессменный страж сада, – с улыбкой проговорил султан, провожая пернатого красавца взглядом. Молодой человек рядом с ним вздрогнул от неожиданности, неуверенно поднимая взгляд. Очарованный садом, он не нашелся, что ответить и предпочел ограничиться слабой улыбкой, даже не осознавая слов, а отвечая больше на интонацию.
Пол, видя восторг гостя, быстро облизал губы, подавляя смешок.
– Как погляжу, и журналистам не чужда эстетика, – негромко отметил он и, куснув себя за губу, натянул на лицо серьезное выражение, подхватывая Марка под руку, – Идем же, я звал тебя не для того, чтобы ты стоял на пороге.
Журналист, приведенный в себя действиями значительно быстрее, чем словами, недовольно высвободился и, поморщившись, взъерошил волосы, гордо поднимая подбородок.
– Мне никогда не было чуждо эстетическое восхищение, – с легким оттенком надменности известил он и, вновь вдыхая полной грудь аромат знакомых и незнакомых цветов, уверенно зашагал вперед. Пол, ухмыляясь, предпочел не отвечать и, следуя за гостем, с искренним интересом следил за его знакомством с садом.
Они шли, и трава стелилась шелковым ковром им под ноги. Марк, совершенно забыв о надменной дерзости, бывшей, казалось, неотъемлемой частью его характера, не мог скрыть восхищения. Его приводил в восторг каждый куст, усыпанный неизвестными ягодами или поздними цветами, источающими дурманящий аромат; он изумлялся каждому фонтану, коих в саду оказалось великое множество, и каждый из которых являл собою целое произведение искусства.