Журналист медленно поднял голову. На лице его, отражаясь как в зеркале, смешались потрясение, почти шок, и страх, но не страх возможной казни. Парень был напуган, безусловно, но боялся чего-то другого, более… можно сказать, глубокого, чем игры людей.
– Нет, не слушаю, – тихо произнес он, в упор глядя на откровенно растерявшегося от такой наглости, да и от вида собеседника, султана, – Прости. Я понимаю, я совершил глупость, поступил очень опрометчиво, но… Если честно, сейчас меня куда больше беспокоит другой вопрос.
– Больше твоей жизни? – Пол приподнял бровь, выражая некоторое удивление словами друга и, хмыкнув, сделал приглашающий жест рукой, – Ну-ну, и что же это, позволь узнать, за вопрос?
Марк, не отвечая, медленно поднял правую руку, поворачивая ее тыльной стороной запястья к собеседнику. Тот непонимающе нахмурился.
На бледной коже, совершенно не покрывшейся загаром за все время пребывания здесь, отчетливо проступали три ярко-алые царапины, складывающиеся в знак, смутно напоминающий росчерк молнии.
– Вот это? – мужчина недоверчиво покачал головой, – Несколько царапин для тебя важнее собственной жизни?
– А ты уверен, что эти царапины моей жизни не угрожают? – юноша опустил руку, вновь бросая на нее неприязненный, подозрительный взгляд, – Разве ты не видишь символ, в который они складываются?
– Молния? – султан ухмыльнулся и насмешливо кивнул, – Да-да, прямо как у того мальчика из книжки… этой… как это… «Гарри Поттер»?
– Ну, надо же, какое глубокое знание современной детской литературы! – Марк фыркнул и, скользнув пальцами другой руки по царапинам, покачал головой, добавляя на порядок тише, – Я не думаю, чтобы это была молния, Пол. Это… скорее руна. «Соулу».
Пол равнодушно пожал плечами и, сознавая, что поругать собеседника уже не удастся, хладнокровно уселся напротив него.
– В рунном алфавите я не так силен, как в детской литературе. Знаю, что каждая руна что-то да значит, и это… что это?
– «Солнце», – журналист глубоко вздохнул, продолжая неуверенно водить тонкими пальцами по запястью, – Она означает солнце. Успех, удачу… много чего хорошего.
– Тогда надо радоваться, что она у тебя на запястье, а не грустить! – мужчина непонимающе развел руки в стороны, – Что такого ужасного в знаке, означающем солнце?
Марк примолк, продолжая водить пальцами по своему запястью и, кусая губы, изучать символ на нем.
Прошло несколько секунд.
– Сколько я у тебя здесь? – голос юноши прозвучал как-то приглушенно, но султан вздрогнул.
– Ну… – он растерянно почесал в затылке, немного сдвигая тюрбан вперед, – Недели две, может, меньше… а что?
– А то, что руку я оцарапал в миг, когда меня вышвырнуло из корабля, – парень медленно поднял взгляд и снова повернул запястье к собеседнику, – С тех пор прошло без малого две недели. По-твоему, царапины должны выглядеть так?
Пол промолчал. До него медленно начинала доходить причина беспокойства собеседника и волнение уже просачивалось и в его душу. Он неуверенно подался вперед и, взяв друга за руку, поднес его запястье ближе к глазам, внимательно вглядываясь в царапины.
Тонкие, красные от запекшейся, проступившей на поверхности крови. Кожа вокруг почему-то не покрасневшая, а бледная, и царапины выделяются особенно ярко, словно их нарисовали специально.
Мужчина еще раз вгляделся в них. Две недели… Да разве такое возможно?
– Если бы не знал совершенно точно, что ты говоришь правду… – медленно проговорил он, – Я бы тебе не поверил. Выглядит так, будто руку ты расцарапал самое позднее вчера.
