Саша улыбнулся, сам того не замечая. Грация танцора, одетого лишь в одни семейники и майку, романтический порыв, сопровождаемый юмором, не могли оставить равнодушным.
Женщина поддалась, закинула руку на шею супругу, элегантно вильнула бёдрами, чем вызвала хищный рык. Пара выскользнула из кухни в зал, чтобы продолжить танец. Саша обернулся и увидел Аню, наблюдающую за родителями. Счастливая улыбка тоже не сходила с её лица.
Родители танцевали, кружились. Отец прижался, положил подбородок на плечо мамы. Оказавшись лицом к Ане, он поманил дочку, и та сразу же кинулась в крепкие объятия.
Вдруг музыка оборвалась.
Свет за окном потускнел и начал окрашиваться в красный. Отец и мать остановились, задрожали, а затем опустились на колени.
– Мама! Папа! Нет!
Девочка закричала. Так закричала, что это резало ушные перепонки, заставляя заткнуть уши даже бестелесному фантому, находящемуся в её сознании. Квартира исчезла, теперь перед Сашей находилась только Аня, заключённая между умирающих родителей. Их кожа побледнела, а затем пожелтела, покрывалась тёмными кровяными сосудами. Жизнь покидала их стремительно, на глазах.
Аня кричала. Кричала и плакала. Она не могла выбраться из объятий уже загнивающих рук, переплетённых между собой, словно из клетки. Несчастную семью осветил кровавый луч.
Саша кинулся к ней, попытался вытащить, но не смог даже ухватиться. Вдруг отец резко повернул голову. Щека его уже начинала разлагаться, местами обнажая зубы. Он хотел что-то сказать, но лишь бесшумно шевелил челюстью.
Саша потянул на себя кости, покрытые ошмётками гниющих жил, но ему недоставало сил, словно в кошмарном сне.
– Я не хочу! Нет! – взмолилась девочка. Она задёргалась под останками родителей, завертелась, смотрела прямо на Сашу безумным испуганным взглядом, но всё ещё не видела его.
Аня вырывалась, рыдала, молила, но объятия родителей, теперь уже скелетов, всё крепче сжимали её. Девочка тянула руки вперёд в надежде, что её кто-нибудь спасёт.
– Аня! – крикнул Саша. – Аня, это я! Вспомни! Смотри на меня! Аня!
Он пытался схватить её руки, но они лишь проходил сквозь них. Пытался разомкнуть скелеты, но ничего не выходило.
И вдруг он снова оказался в светлой комнате. Играла та самая попсовая музыка, на диване подрыгивал ногой и шмыгал носом улыбающийся мужичок.
– Аня, сделай потише! – послышался голос из кухни. – Голова раскалывается.
– Мам, я такое не слушаю, ты чего!
– Витя, это ты?! А ну вырубай свою шарманку!
Саша наблюдал за происходящим с самого начала. Снова атмосфера счастья, снова шутливые пререкания, несерьёзные упрёки, снова медленный танец.
Он взглянул на приоткрытую дверь, и увидел, как изменилась в лице Аня. Теперь она не улыбалась, а осторожно наблюдала за своими родителями. Отец поманил её, девочка рванула к ним, будто боялась не успеть.
И снова смерть, крики, багряный луч света, падающий на обезумевшую пленницу, зажатую в объятиях мертвецов. И Саша, отчаянно пытающийся докричаться до неё, вытащить из ловушки.
И снова музыка. Медленный танец.
Аня, уже в слезах, наблюдала за родителями. Она знала, что произойдёт дальше, но не могла ничего изменить.
Отец поманил её. Девочка, рыдая, побежала к нему. Саша не знал, как этому помешать.
Багряный луч коснулся влажной кожи, набухающей от гниений. Саша, не имея больше никаких идей, опустился рядом с Аней. Она продолжала кричать, рыдала, молила о том, чтобы всё это закончилось. Саша ничего не мог сделать, кроме как попытаться разделить её боль.
