Боги среди нас - страница 11

Ваня не заметил, как подошел Петр Борисович, и присел рядом с ним.

– Ваня, я хочу рассказать тебе о себе, об этой стороне моей жизни не знает никто.

Ваня взглянул на Петра Борисовича, и ему показалось, что из старого тела старика на него смотрит зеленый лес, освещенный солнцем.

– Петр Борисович, что у вас с глазами?! – Ваня вжался в диван, бесцветные глаза Петра Борисовича сейчас сияли ярко-зеленым светом. Но Петр Борисович, казалось, не слышал Ваню. Наконец он сказал:

– Ваня, наша встреча настолько невероятна… – Петр Борисович опять задумался, подбирая слова. – Просто я стремлюсь к Жизни, а ты к Смерти…

***

Посередине сада стояли двое: начало и конец, молодость и старость, жизнь и смерть. Дед был дыханием, солнцем, дубом, мальчик – пустотой, тьмой, камнем. Один свой выбор сделал, другой рассматривал варианты, пробовал на вкус, проверял на прочность.

– Вы отказались, спрятались, а я возьму!

– Можно тебе помочь?

– Чем? Наказывать уродов?

– Нет, давать надежду людям.

– Вы и сами могли это делать.

– Я испугался… И еще не разобрался во всем, да и память меня подводит.

– А я не боюсь, и память у меня хорошая! Но… я понимаю, о чем вы говорите. Я чувствую развилку дорог, и выбирать страшно, но последнее решение мне подсказало сердце, оно сказало – убей, и я убил.

– Сердце тоже может обмануть, оно не истина в последней инстанции, а вдвоем мы найдем правильный путь!

Ваня смотрел на Петра Борисовича, рассказ ветерана открыл ему глаза на многие вещи, и уже сейчас он чувствовал, что вода перед ним разойдется. Но эта неизведанная сила пугала, и было еще что-то непонятное, темное.

– Если честно, то иногда мне становится страшно. – Ваня отвернулся и замолчал.

– Одному всегда страшнее, чем вдвоем.

– Хорошо… Спасибо за помощь, думаю, вдвоем нам будет легче разобраться, кто же мы такие! – сказал Ваня. – Только с чего же начать?

Ваня попытался улыбнуться, но улыбка была натянутая, пустая.

Петр Борисович с радостью наблюдал, как красный цветок на голове Вани завял, оторвался и полетел вниз, а на пол упала только пыль.

– Есть у меня одна идея! – Морщины на его лице разгладились. – Мы изменим ход привычной жизни… Мы сделаем мир лучше…

Петр Борисович еще что-то говорил, в его сердце разгорался потухший огонь, он не видел, как пыль от упавшего цветка смерти начала поражать его сад. Как будто волна пошла по всем растениям, и они начали увядать, гибнуть. Когда он почувствовал что-то неладное, было уже поздно – сад погиб, красная вспышка окрасила все вокруг и смерть пришла за ним.

– Я сам изменю мир, – услышал Петр Борисович, словно в замедленной съемке падая на пол.

А последнее, что он увидел, – за спиной Вани стояла сама тьма. И тьма говорила словами, проникающими в душу:

– Творец, твой срок еще не закончился, и раньше ты отсюда не выйдешь, возвращайся в свой круг!

– Я Творец, – вспомнил он, – это мой мир! И скоро круги подойдут к концу!

Петр Борисович упал, стукнулся головой о цветочный горшок, и умер с улыбкой на лице.

Мама кричала:

– Рома, сынок, отвернись!

Я начал отворачиваться, но время замерло, заставляя меня смотреть. Смотреть, как папины руки, сначала левая, а потом правая, соскальзывают с отвесной скалы, и он медленно падает в красивое ущелье под нашими ногами. Когда речные валуны приняли его огромное тело, время ожило и побежало своим ходом, а я смог отвернуться.