Боги умирают в полночь - страница 22

Наташе исполнилось шестнадцать лет, и она наседала на меня каждый день и пыталась изменить. Она хотела чтобы я была красивой, потому что хотела ходить по клубам, а других ее подруг родители не отпускали в такие заведения. Я не красилась и носила непривлекательную одежду, и тем позорила ее. Наташка изощрялась как могла: обычные уговоры, давление, пристыженность, попытки подкупить – на меня не действовало ничего. Она даже пыталась подключать отца, так как знала, что я уважаю его, и тот имеет на меня влияние. Не помогло. И тогда она расплакалась, это было так искренне, без капли театральности и давления.

– Я так хочу пойти в клуб, – всхлипывала она, – мне кажется это какой-то другой мир, в котором все взрослые и самостоятельные. Мир, где парни сами к тебе подкатывают и покупают тебе выпить. Где ты красивая и на тебя все смотрят. Я хочу потанцевать, ведь не зря же я ходила на уроки танцев. Мне этого так хочется! Мне больше ничего не надо.

Я тогда почувствовала всю гамму ее эмоций. Она была как будто привязана к батарее, и ей до безумия хотелось на волю. Я чувствовала то же самое, когда хотела уйти от мамы с Гогой, но осознала, что не смогу прожить без денег. Сейчас она не давила на меня и не использовала других уловок. Она просто говорила как есть. Она была искренней, а это было единственное, чем можно было на меня воздействовать. Я подсела к ней на кровать и обняла.

– Хорошо, мы сходим разок, но сильно разодеваться и краситься я не буду, – сказала я, целуя ее в щеку.

Наташкиному счастью не было предела. К такому великому мероприятию она подошла основательно. Мы обошли не один торговый центр в поисках одежды, которая устроила бы и ее и меня.

Я была в гараже Дяди Олежи и зашивала глубокую рану на спине одного мужика. На всю его спину легла большая и красивая татуировка «куполов». Там был и монастырь, и ангелы с трубами, короче целая фреска. Рана была длиной сантиметров двадцать, и я пыталась зашить так, чтобы и рана зажила, и рисунок не испортить, было бы там изображено что-то другое, может я бы и не старалась.

– Что наколку перебивать придется? – спросил он меня.

– Думаю нет. Скажи спасибо, что я верю в бога, и не хочу испортить изображение его дома.

Мужик повернул на меня свою лысую голову и удивленно посмотрел.

– В твоем возрасте надо бухать и с пацанами по клубам шататься, а ты сидишь тут как монашка, штопаешь таких старых пердунов как я.

– Кстати о клубах, – сказала я уже Олегу, он сидел рядом и читал журнал, – я боюсь туда идти, но Наташе уже пообещала, нельзя отказываться.

– Правильно Маргаритка, слово свое надо держать, – сказал Олег, оторвавшись от журнала. – А чего боишься-то? Главное много не пей, и все тип-топ будет.

– А вдруг ко мне будет кто-то приставать?

– Конечно будет! Ты себя в зеркало-то видела? Красотка та еще!

– Эт точно! – поддакнул мой пациент.

Я застыла с пинцетом в руке и уставила на Олега испуганные глаза.

– Да не ссы в трусы (это было его любимым выражением), – сказал он, – вы пойдете в клуб моего знакомого, я его уже предупредил. Так что он ребят за вами приглядывать поставит, вы их и не заметите, но если вдруг чё случится – они тут как тут. А вообще, тебе давно пора бы парня завести, а то реально как монашка. Ты хоть раз целовалась с кем-нибудь?

– Нет, – тихо ответила я.

– Что ж ты такая дикая, девочка моя? Ведь столько времени уже с нами живешь, а все Маугли, – сказал Олег куда-то в воздух. – А ну-ка, пообещай мне, что хотя бы с одним пацаном потанцуешь. Целоваться не обязательно, просто потанцевать, а?