Боги внутри нас - страница 8

Здание архива ФСБ на Большой Лубянке напоминало положенный на землю огромный, гранитный щит. Возможно, архитектор хотел показать, что секреты государства надёжно укрыты от любопытных недружественных глаз. Молчаливый охранник провёл Марию по длинным, пустым коридорам к заведующему архивом. В пожилом начальнике угадывалась армейская выправка, да и занять такой пост мог только человек, прошедший очень суровую школу жизни разведчика. Однако с красивой женщиной и он был не по уставу любезен:

–Итак, милочка, в каком году вы говорите, арестовали вашего биолога?

–В 1952 году. Ему очень не повезло. Еще год и он, возможно, избежал бы такой участи из-за смерти Сталина, – Мария кокетливо улыбнулась старому служаке. Заведующий архивом попытался втянуть живот и по шире расправил свои плечи.

–Не знаю, не знаю. Органы тех лет редко выпускали попавших в их поле зрения людей. Но вам точно повезло. Документы тех лет уже успели оцифровать и вам, Машенька не придется перебирать старые, пыльные бумаги. Мой сотрудник проводит вас к нужному компьютеру и поможет загрузить данные, – заведующий, не переставая улыбаться Маше, вызвал по селектору своего помощника. Снова замелькали длинные гулкие коридоры, пока, наконец, Мария не оказалась в небольшом служебном помещении, где стояли несколько столов с компьютерами. Перед её глазами на экране монитора замелькали бесконечные ряды имен и фамилий людей, сгинувших в горниле страшной сталинской системы. Ей действительно удалось быстро найти нужную информацию. «Лев Моисеевич Свечников, 1892 года рождения, осуждён за измену родине и отправлен в Пермский край, исправительный лагерь № 4087». Дальше шла информация, что он умер уже через четыре месяца пребывания в этих адских условиях. Лагерь закрыли после смерти Сталина, все документы сданы в Соликамский архив КГБ, а позднее перевели в Пермский архив ФСБ. На этом информация заканчивалась. «Придётся лететь в Пермь, жаль не в Париж или Лондон», – подумала Мария, выключая компьютер.

Самолёт заходил на посадку в аэропорт «Большое Савино» и Маша Панова с удовольствием смотрела в иллюминатор на бескрайнее море уральской тайги, изредка пересекаемое серебристыми лентами полноводных рек. «Какая невероятная красота! – она не могла оторвать глаз от бесконечных зелёных просторов. – Может и хорошо, что дела привели меня именно сюда, в этот удивительный край». Пермь встречала, не по-осеннему, тёплой, солнечной погодой. У Маши была только небольшая сумка, поэтому опередив основной поток пассажиров, она одной из первых оказалась перед зданием аэропорта.

–Такси до города, не дорого, – у всех аэропортов и вокзалов постсоветского пространства можно было услышать эту фразу, чем-то, неуловимо похожих, как родные братья, частных таксистов.

–На улицу Советская, гостиница «Заря», – Маша села на заднее сиденье раздолбанной иномарки. Выехав на трассу, молодой водитель попытался завязать разговор:

–Такая красивая и одна? Могу помочь скоротать вечер.

–Будешь приставать, повезёшь бесплатно, – Мария сунула служебное удостоверение под нос опешившему водителю.

–Я же не знал, извините, – водитель за всю дорогу до гостиницы больше не проронил ни слова. За окном, как и во многих городах, где побывала Мария, мелькали яркие огни рекламы и неоновые вывески магазинов, только дома были в основном трёх или четырёхэтажные. После шумной, нарядной, многоэтажной Москвы Мария оказалась в настоящей России, с тихим, по провинциальному неспешным ритмом жизни. Номер в гостинице оказался небольшим, но достаточно чистым и даже уютным. «Скорее спать, а завтра с утра в архив. Неизвестно, сколько, придется провозиться в поисках дневника, – сняв макияж, Маша с удовольствием погасила свет и опять невольно подумала о Глебе. – Такой смешной, немного неуклюжий и, видимо, сильно в меня влюблён, краснеет как мальчишка». Думать о нём было приятно и немного грустно. Уже сквозь сон, она слышала тихие поскрипывания за дверью, но не придала этому никакого значения.