– Врать нехорошо! Враньем, – говорят люди, – свет пройдешь, да назад не вернешься.
Из-за этого моя мама всю жизнь почему-то чувствует себя в чем-то виноватой за свои прежние проступки, но упорно продолжает врать и грешить дальше с каждым разом все больше и сильнее, потому что ей как раз ужасно нравится делать все запретное. Это у нее такая мысленная заморочка, а в целом на внешность и по своему характеру она молодая на вид, веселая и беззаботная женщина. Однако, я прекрасно понимаю ее, потому что и мне иногда приходится говорить неправду, но окончательного оправдания женскому беспардонному вранью, конечно, быть не может. На всякие досадные неприятности мама всегда говорит мне убежденно и очень даже оптимистично:
– Не бери в голову!
Сегодня она не успела еще вернуться с работы, как в наш домофон позвонили.
– Кто там? – вежливо спросила я сонным голосом.
– Открывай немедленно! – громко приказал мне грубый мужской голос.
Я удивленно пожала плечами, но послушалась и надавила кнопку домофона, потом заранее открыла входную дверь, чтобы звонком не разбудили спящего ребенка. В квартиру, как к себе домой вошли два здоровенных мужика в полувоенной одежде и с оружием в чехлах за плечами. Это были мамины друзья-охотники. Она много рассказывала мне про них и как моя доверенная подружка иногда делилась весьма откровенными подробностями своих интимных отношений с ними. Так что я была заочно на словах знакома с этими возрастными ребятами, но видела их мельком всего один раз, когда они притащили нам килограмм десять лосятины, а теперь вот встретилась с ними вживую и надолго. Сегодня они приехали к ней в гостиницу, а она отпросилась с работы пораньше и уже ушла. Теперь же они приехали к ней домой, но она еще не пришла. Было около шести часов вечера.
– Вот такая у нас получилась накладка, – объяснил и посетовал более старший из них.
Я сразу заметила, что они уставились на мои хорошенькие ножки, не полностью закрытые расстегнутыми полами коротенького халата, больше похожего на легкий домашний пиджак. Я непроизвольно распахнула, а потом плотно запахнула халатик и застегнула единственную пуговицу на талии. Случайно получилось так, что я ненамеренно открыла на секунду и показала им свою голую фигуру, потому что трусики и лифчик дома не ношу. Они сразу заулыбались и с восхищением стали хвалить мою довольно выразительную фигуру:
– Да-а! Точно, как ее мама! Копия! Один к одному. И голос у нее похож на мамин.
Оказывается, женские прелести моей любимой мамы они многократно видели и знали досконально как в одетом, так и в полностью раздетом виде со всех сторон.
– Покажи-ка себя еще раз, а мы полюбуемся! – попросили они дружным хором.
Я покраснела и нагрубила им по-современному:
– Вы кто, неадекваты?! Обойдетесь и так! Прошу раздеваться и проходить на кухню.
Алик
Но сначала я должна более подробно познакомить вас с этими солидными гражданами России. Вообразите, пожалуйста, себе человека ближе к пятидесяти годам, среднего роста, полного и широкого в плечах со смуглой кожей лица, темными волосами и карими выразительными глазами на улыбающемся лице. Старший по званию, а не по возрасту Исмаил Саитович был крепким и громкоголосым майором в отставке, прямолинейным и откровенным, который всегда конкретно говорил то, о чем думал. А думал он в основном про выпивку и секс. Причем, именно в такой последовательности – вначале обязательная выпивка и сразу после нее хороший секс. Предложение раздеваться он воспринял буквально: снял с себя всю верхнюю одежду, а потом даже рубашку и футболку. Остался по пояс голым с черной волосатой грудью и в брюках на подтяжках. Достал из рюкзака бутылку водки и направился в сторону кухни, громко и четко приказывая мне на ходу:
