Я не сразу поняла, что это был голос отца – так изменился он за время болезни. От его хриплого кашля, усиливающегося с каждой минутой, у меня сдавливало все внутри.
Мама и Цин скорбно опустили головы, ожидая, когда приступ закончится.
Откашлявшись, отец продолжил:
– Хватит поливать грязью сестру. Даже если она осталась с революционерами по собственной воле, это только моя вина. Больше всего жалею, что подписал тот указ о ее казни… Я сам ее спугнул. А теперь я умираю. Должно быть, это карма.
– Отец! – воскликнула Цин. – Мяо Шань – гнилое яблоко. Это из-за нее и ее дружков умер мой дорогой муж. А потом и… – Она осеклась, бросив быстрый взгляд на Лю Сана, и продолжила: – Когда нам прислали его тело… они прострелили ему голову! Его руки были в ссадинах! Он умер не в сражении, его держали в плену и допрашивали, а потом просто застрелили!
Я впервые видела Цин настолько эмоциональной – раньше она всегда выглядела как замороженная. Сестра была вне себя от злости и отчаяния. Закончив говорить, она зарыдала, а мама взяла ее под руку и стала успокаивающе гладить по плечу.
Мне было не по себе. Я понимала злость Цин, поэтому старалась не обижаться на ее слова.
– Чжао Гуй не оправдал возложенных на него надежд, – со знакомой безжалостностью ответил отец.
Его тон меня даже немного взбодрил: если у него остались на это силы, возможно, он еще не так плох? Возможно, у него получится вылечиться?
– Ваше Величество, – встрял Лю Сан, – позволите кое-что сказать?
Отец словно не услышал его и продолжил:
– Его идея собрать в администрации представителей других кланов была просто нелепой. Он поплатился жизнью за свою же ошибку. Говори, Лю Сан, я слушаю тебя. – На последних словах тон в голосе отца резко сменился, стал мягким и даже… нежным?
– Я не хотел сначала этого говорить, но думаю, вам все же стоит знать правду. Когда я встретился с Мяо Шань, она сказала, что Чжао Гуя допрашивали. Он признался, что отравил вас. Ранее я подозревал, что вы не просто больны, но у меня не было веских доказательств.
Я с непониманием посмотрела на Лю Сана. Я сказала ему об этом только сегодня, но мне казалось, он давно об этом знает, а у него, выходит, были лишь подозрения – разве дворцовый врач не смог определить, отчего именно страдает мой отец?
– Бред! – рявкнула Цин, покраснев от ярости. – Проклятая Мяо Шань! Мой муж никогда бы так не поступил!
– Замолчи, Мяо Цин, – не выдержал отец. – Бао Дэ, выведи ее отсюда.
Мама покорно кивнула.
– Да, Ваше Величество. Я чуть позже к вам еще загляну.
Взяв Цин под локоть, она направилась к выходу. Мы молча провожали их взглядом, но только дверь за ними закрылась, как отец вернулся к разговору:
– Этим сведениям можно верить? – Новость, казалось, нисколько его не удивляла.
Лю Сан посмотрел на меня через плечо.
– Все это только со слов Мяо Шань. Когда Чжао Гуя допрашивали, он признался, что помог клану Бай Ху напасть на Тайный сад, а еще что отравил вас. Судя по тому, что вы который месяц лежите с этой непонятной болезнью, я склонен думать… что это правда. – Лю Сан скорбно опустил голову.
– Сукин сын! – злостно прошипел отец, и я услышала слабый хлопок – наверное, он ударил кулаком по кровати. – Лю Сан, немедленно сообщи моей страже, чтобы они тотчас же начали это расследовать.
– Слушаюсь! – с готовностью ответил он. – А пока что пусть вас осмотрит доктор, которого я привел.
