– Ну ладно. Майку всё равно подними.
– Надо?
Все промолчали, и Лева, сунув коробок с насекомыми в карман, задрал майку. Никаких следов зеленки там не оказалось…
– Пальцы приложи к отпечаткам, – настоял я. – Надо сверить.
– Еще чего… – но под строгими взглядами Томы и Ромы Лев все же приложил пальцы.
Рука у пацана действительно была крупнее, чем у меня или Шмеля, но отпечатки все же не совпадали. Размерчик не тот.
– Да не делал я этой ерунды, – буркнул он.
Действительно не делал. Я озадаченно поскреб макушку. Любопытно все складывается. Что если… я не довел мысль до конца. Потому что взгляд упал на пространство между страниц энциклопедии.
Вот же блин, как я сразу не догадался!
Между страницами, никем не замеченная, лежала… сахаринка. Она сверкала, и мое стопроцентное подростковое зрение легко определило, что это именно крупица сахара. Вот это дела!
Я так, чтобы никто не увидел, аккуратно сахаринку смахнул. Та упала на пол и окончательно стала невидимой, а я продолжил размышления.
Тамара, видя, что прямых доказательств чьей-либо вины как бы и нет, замялась. Покосилась на Романа, тот только развел руками – мол, «следственные действия» потерпели фиаско. Виновный не найден, что ж, бывает…
– И непонятно даже, кто страницу вырвал… – послышался шепот на галерке.
Формально ничего действительно не было понятно. Поэтому Тома, не желая признавать поражение, решила сменить тактику.
– Так, – она перечислила поименно всех «виновников торжества». – У вас есть ровно час, чтобы заклеить энциклопедию!
– До девятнадцати часов, – подыграл Роман. – Сейчас как раз пять минут седьмого.
– Да, до девятнадцати часов время есть, – согласилась пионервожатая и потрясла кулаком в воздухе. – Иначе я вам устрою счастливое детство! Будете бумажки и фантики каждый день на территории собирать.
Пионеры захихикали, по-своему отреагировав на предупреждение Томы. Та гордо вскинула подбородок и пошла к выходу, бросив напоследок, что поручает Роману Альбертовичу проследить за тем, как мы это будем делать.
– Ага, щас, после дождичка в четверг, – буркнул тренер себе под нос.
Повезло, Тома не услышала, а то наверняка позеленела бы от злости. Рома проводил строптивую даму взглядом, дождался, когда утихнут шаги, и подошел к нам.
– Короче, ребята, что делать – вы слышали, через сорок минут приду и проверю.
– Не поможете? – спросил я. – Тамара Ипполитовна ведь сказала…
– Пусть говорит, – тренер демонстративно потянулся.
Ну и, не дожидаясь других вопросов, вышел из палаты. То, что Роман пофигист, мне давно было понятно. Вот и сейчас ему было абсолютно плевать – получится у нас или нет.
– Слышь, чучелы огородные, опять из-за вас какая-то ерунда происходит! – отвлек меня голос Левы. – С какого вообще перепугу ты меня сюда притянул, Шахматист?
Я со вздохом повернулся. Да, как же, дело святое, надо же обязательно выяснить отношения со Львом. Обернувшись, я встретился с ним глазами. В них помимо злости, которую он сегодня, надо отдать ему должное, держал на привязи, застыла досада. Понятно отчего – любой промах, и пацану придется махать ручкой. Слишком многое он натворил за первые дни пребывания здесь. И если раньше я думал, что он сознательно это делает, чтобы провести лето в другом месте, то после знакомства с его родителями мнение изменилось. Не дай бог никому такое лето, как будет у пацана, если он с позором вернется домой.
