– И что было дальше?
– А дальше – хуже, – Майк хмыкнул и раздраженно повел плечами. – Жена сказала, что я тряпка, и подала на развод.
– И что же ты сделал?
– Ушёл из дома, бродяжничал.
***
Покачиваясь, Майк шёл по Ливония авеню в компании трёх подвыпивших приятелей, и время от времени прикладывался к бутылке виски, которую держал в руке. Все четверо громко смеялись, передразнивая идущих прохожих.
Проезжающая мимо полицейская машина притормозила рядом с ними
– Остановитесь и подойдите к машине, – раздался усиленный громкоговорителем голос офицера.
– Да пошёл ты! – огрызнулся Майк.
– Немедленно остановитесь! – вновь потребовал голос, из машины вышел полицейский, и тогда Майк и его спутники, не сговариваясь, бросились врассыпную.
Майк побежал в сторону метро «Пенсильвания». Спустившись в переход, он понял, что за ним никто не гонится, и остановился.
В коридоре метро уличный музыкант с длинными волосами, аккуратно подстриженной бородкой и усами играл на гитаре мелодию «Mocsow calling». Майк часто по неё выходил на ринг. Почувствовав ностальгию, он присел рядом с музыкантом на пол, и, прислонившись спиной к стене, задремал.
Мимо шли прохожие, иногда останавливаясь и бросая в футляр гитары мелочь. Проснувшись, Майк увидел, что музыкант закончил играть и собирает аппаратуру.
– А ты чего сидишь? – спросил его музыкант.
– Идти некуда, – пожал плечами протрезвевший Майк. – Не знаешь где тут переночевать можно?
– Я сплю на лавочке возле Линден парка, – пожал плечами тот, – там недавно одно место освободилось.
– Умер кто-то?
– Не. Там раньше барабанщик спал. Неделю назад он уехал на гастроли, так что место свободно.
– Покажешь, куда идти?
– Помоги усилитель нести, – музыкант собрал брошенные в футляр деньги: – Есть хочешь?
– Не откажусь, с утра ничего не ел.
Они дошли до ближайшей закусочной, где музыкант взял четыре гамбургера и два капучино.
– Угощайся, – пригласил он.
– Спасибо,– Майк жадно набросился на гамбургер.
– Забыл спросить, как тебя зовут?
– Майк.
– А меня Пифагор.
– Ничего себе, – скривился Майк, – настоящее имя?
– Почти, – пожал плечами Пифагор, – меня в детстве так прозвали, за то, что хорошо считал в уме.
– А я вот в арифметике не силён.
– Чем же занимался?
– Да так, – замялся Майк, – вообще-то я боксёр.
– Подожди, мне твоё лицо знакомо. Где же я тебя видел? – на секунду задумался Пифагор. – А, вспомнил, ты сбежал с реванша с Шоном Кейном.
– Откуда ты знаешь? – мрачно буркнул Майк.
– У меня память фотографическая. Я читал статью в Нью-Йорк таймс и запомнил твоё фото.
– Понятно. Только я не сбежал. Дело в том…
– Забей, – перебил Пифагор. – Жизнь – сложная штука, можешь ничего не объяснять. Давно скитаешься?
– Почти полгода. А ты?
– Я пять лет здесь живу.
– И как?
– Не жалуюсь. Ладно, идём.
Они встали из-за столика, Майк взвалил себе на плечи усилитель, а Пифагор взял гитару. На автобусе доехали до парка, а потом молча шли пешком. Расположились на стоящих друг с другом парковых лавках, и укрылись старыми одеялами, которые музыкант вытащил откуда-то из кустарника.
– Ты в Бога веришь? – неожиданно спросил Пифагор.
– Странный вопрос, – удивился Майк, – как и все: порой верю, иногда не очень.
– А почему ты живешь на улице?
– Меня все предали, – ответил Майк. – Тебя, наверное, тоже?
– Нет, – спокойно ответил Пифагор, – это – мой выбор.
– Неужели? – удивился Майк.
– Да, я даже рад, что оказался здесь.
