– Ольга, на пол! – скомандовала я, не торопясь подниматься в полный рост.
Женщина тоненько взвизгнула, но команду выполнила быстро, что ее и спасло. Тот, что был у дверей, открыл беспорядочный огонь из автомата. Тьфу ты черт, этого я не предусмотрела, думала, что на Евгению Федоровну охотятся исключительно с пистолетами. На меня посыпались оконные стекла. Четвертый бил вслепую и поверху. Я мысленно отсчитывала, когда он израсходует боекомплект и вынужден будет перезарядить оружие. Вот, стрельба смолкла, на перезарядку уходит секунда-полторы, иногда чуть больше. Принимать следующую порцию стекла, штукатурки, а тем более свинца я не собираюсь, поэтому встаю в полный рост и одним прыжком оказываюсь в коридоре. Автоматчик уже перезарядил оружие, ствол направлен мне в грудь, но я успеваю опередить его на считаные доли секунды…
– Оля, у нас мало времени!
Мне жаль пышнотелую блондинку, но чтобы привести ее в чувство, приходится со всего размаха хлестнуть ее по пухлой щеке. Ольга вновь взвизгивает, но при этом выходит из ступора.
– Возьми документы и вещи первой необходимости! – продолжаю командовать я. – Мы немедленно уезжаем!
– К-куда? – спрашивает Ольга.
– Далеко! Быстро делай, что говорю, если жить хочешь!
На мое счастье, Ольга быстро повинуется. Жить она и в самом деле хочет. Пока она собирает документы, я обыскиваю тела. Во втором, том, который успел направить на меня ствол, но не успел выстрелить, я окончательно узнаю утреннего знакомого. Когда я прикасаюсь к нему, он стонет и открывает глаза. Силится что-то произнести.
– Так кто все-таки меня заказал? – спрашиваю я, одновременно упирая в бледное лицо ствол своего ПСС и включая встроенную в мобильник видеокамеру.
– Начальник, – произносит тот. – Президент ЧОПа[1] «Парадигма».
Знаю, знаю эту «Парадигму». Откровенно мафиозная контора для проштрафившихся ментов и гэбистов. Совершает опер преступление, так вместо заведения уголовного дела его увольняют из органов, но при этом держат на крючке. Поэтому путь у него один – в эту «Парадигму», которая зачастую готова выполнить самую грязную работу. Ее президент – сам из бывших ментов-взяточников. Раньше «Парадигма» называлась «Панацеей», вроде как занимались борьбой с патологиями, только не медицинскими, а социальными. А переименовались уже после пары громких уголовных дел против ее сотрудников. Впрочем, ни одно из них до суда так и не дошло.
– Ты сам оттуда, из ЧОПа?
Раненый вяло кивает. Я убираю пистолет, достаю аптечку, кидаю ему бинт и обезболивающее.
– Это все, – говорю я. – Выживешь, твое счастье. Нет… считай, и моей вины нет… Все, уходим!
Это я произношу Ольге. Она не заставляет себя ждать. Когда она уже покинула квартиру, я, стоя у дверей, бросила последний взгляд на не слишком успешно пытавшегося перебинтовать себя чоповца. Он теряет силы с каждой секундой, под ним уже привычных размеров бурое пятно, сказывается сильная кровопотеря. «Скорую» ему не вызвать, как ни прискорбно, но телефоны я ликвидировала. Потому что, помимо «Скорой», он может позвонить и еще кое-куда…
– Ты бывший мент? – спрашиваю я на прощание.
Тот кивает, продолжая неумелые действия по собственному спасению. Что ж, враг установлен – частное охранное предприятие «Парадигма». Не прощаясь, захлопываю дверь. Перед тем как окончательно покинуть место боевых действий, мне приходится вернуться на крышу, забрать оставленную там сумку и альпснаряжение.
