– Есть одна просьба личного характера, – тут же отзываюсь я. – Мне нужна пони… Ну, такая маленькая лошадка, катающая детей.
Кажется, я не совсем правильно выразилась, пони – он, как, например, тигр, а не она. Поэтому правильно говорить – мне нужен пони. Однако Сократ Иванович не стал меня поправлять. Как и выяснять, для чего мне нужна такая маленькая лошадка.
– К какому числу? – уточнил он.
– Чем быстрее, тем лучше, – ответила я.
– Я вам позвоню, – кивает генерал, и я покидаю его кабинет.
Маленькая лошадка пони. Да, она нужна мне. Очень нужна. Может быть, даже больше, чем генералу Прохорову исчезнувший секретоноситель.
Уже покинув штаб-квартиру, в переулке я нос к носу столкнулась со вчерашним полнеющим очкариком. Он сделал вид, что не узнал меня, как этого и предписывала этика, свойственная офицерам спецслужбы.
Спустя пару часов я уже подходила к блочной многоэтажке, в одном из подъездов которой проживал доктор технических наук Павел Владимирович Шорников. Именно на ступенях подъезда номер четыре его видели последний раз двое суток назад.
Сократ Иванович предоставил мне полный отчет о работе следственно-поисковой группы по факту исчезновения Павла Шорникова. Человек приехал к себе домой, попрощался с водителем и телохранителем, зашел в подъезд и исчез с концами. Телохранитель после получил выговор за то, что не проводил Шорникова до дверей. Исчез секретоноситель в течение каких-то считаных минут, если не секунд. Судите сами – вошел в подъезд (3—7 секунд), нажал кнопку лифта и дождался его (от 3 до 20—40 секунд), поднялся на лифте на шестой этаж (4—8 секунд). И с этого мгновения исчез. Дверь квартиры не открывал (это подтвердили домашние), на связь с водителем и охраной не вышел. Специальный брелок, который оповещал охрану о внезапном нападении, не сработал, значит, был мгновенно отключен. И вот при таких данных контора Сократа Ивановича не может обнаружить ни малейшей зацепки. С телохранителя и водителя взяли подписку о невыезде и усиленно допрашивают их обоих. Мне же кажется, они ни при чем. Шорников не любил излишней опеки и не хотел, чтобы его домашние видели, что их мужа и сына охраняют. Видимо, во избежание лишних вопросов. Весьма логично. Что мы имеем еще? Да ничего. Запертый подвал и запертый чердак, что подтвердили техник-смотритель и участковый. Соседи, по первичным данным, вполне благонадежны, но это лишь по первичным, их продолжают проверять люди Прохорова. В двух других подъездах местная молодежь распивала энергетические коктейли и бренчала на гитарах, в подъезде через один был переезд, выносили мебель. Последнее я отметила чисто интуитивно. В самом деле, был переезд, прохоровские розыскники уже давно уточнили, кто, когда и куда, в том числе какая фирма занималась перевозкой мебели. Что ж, пойдем по пути Павла Шорникова и его похитителей. Войдя в подъезд, я отметила отсутствие консьержа и наличие кодового замка. Вход в подвал со двора, и он был заперт, можно сейчас даже не проверять. А вот вход в чердачное помещение надо проверить. Когда я вошла в лифт, то с правой стороны обнаружила объявление, написанное крупными, каллиграфически выведенными буквами. Вошедшему в лифт надлежало прочитать и усвоить следующее:
Уважаемые лифтопользователи!
Убедительная просьба ко всем вам!
В лифте НЕ КУРИТЬ!
НЕ СОРИТЬ!
НЕ ССАТЬ!
(в случае невыполнения лифт будет отключен)
