* * *
Через десять дней я вновь оказалась в онкодиспансере.
Атипичных клеток в пункции не обнаружили, но результаты УЗИ и рентгена были не столь обнадеживающими, сообщая о неведомых «нечетких контурах» и «эхогенности». Поэтому меня отправили на биопсию.
В отделении опухолей головы и шеи я почувствовала себя персонажем телесериала «Анатомия Грей», где демонстрировали людей с уродливыми воспалениями. В кабинете неуклюже представилась, запутавшись в словах, в ответ получив лишь: «Садитесь, сделаем вам пункцию». Запоздало подумала, что это, может, у них вместо приветствия, – уже практически не ощущая боли от очередной иглы в лимфоузлах.
Назавтра я должна была лечь в больницу на биопсию шейного узла
* * *
Я в ужасе металась по квартире, приставая к Марку:
– Не представляю, что собирают с собой в больницу!.. Ты знаешь? Щетку, полотенце, халат, трусы, тапочки… А что делать с едой? Говорят, она там отвратительная.
– Возьми только самое необходимое, ты же ненадолго. Если чего-то будет не хватать, мы привезем. И не волнуйся, все будет хорошо!
Я подошла к нему и прижалась; он погладил меня по спине, успокаивая, что все обязательно выяснится, болячки мои наверняка окажутся какой-нибудь редкой формой простуды.
Мои утренние подъемы все больше и больше напоминали пробуждения Родиона Раскольникова: я засыпала словно в бреду, с обязательной температурой, а сны были слишком реальными. Мне казалось, что в меня вселился другой организм и ночами я превращаюсь в него, в того, кто хочет выжить за мой счет. Меня будто становилось все меньше и меньше, а его – все больше и больше. Мне слышался его смех, я чувствовала, как он растет и становится сильнее. Моя кровь бежала в такт его крови, наши легкие дышали в унисон, и казалось, что ничто не может нас разделить. Я знала, что он хочет высосать из меня жизнь. Он стоял напротив меня, хищно любуясь косточками плеч, которые можно было разглядеть под одеждой, протягивал руки, и я действительно чувствовала, как кто-то трогает меня за плечо…
– Кристина! Кристина, просыпайся! Нам пора в больницу… – Я испуганно открыла глаза: это был Марк.
В клинике мы договорились, чтобы меня положили в двухместную палату. Операцию должен был делать завотделением, про которого говорили, что он аккуратен со швами у пациентов.
Пришли молодые медсестры, измерили температуру, обмотали руку жгутом, взяли кровь и оставили пациентку с капельницей. У меня впервые в жизни брали кровь из вены. Оказалось, все не так страшно: вена легко набухла, и необходимое количество крови было извлечено.
После этого я достала «Прочерк» Лидии Чуковской и стала читать историю о том, как советский режим уничтожил жизнь не только ее мужа, но и ее самой. Зачитавшись, не заметила, что мне протягивает халат медсестра:
– Все снимай и переодевайся, трусы можешь оставить. Через пять минут пойдем на биопсию.
Я переоделась, меня посадили в инвалидное кресло, привезли к операционной, оставили ждать перед дверью. Через полчаса, когда я уже решила, что обо мне позабыли, вызвали:
– Заходи, не стесняйся!
Я оглянулась вокруг в поисках помощи, но рядом никого не было, встала сама, открыла дверь, увидела врачей и зачем-то почесала руку, не понимая, что делать дальше. Мне скомандовали:
