– Прости, сын мой, но это всё потребует довольно значительного времени, и к тому моменту, как ваш отряд прибудет в деревню, очень вероятно, что спасать от чудовища будет уже некого! Разве недостаточно одного рыцаря?
– Молитесь, чтобы мы успели, святой отец. А ещё, поскорее поднимайте мой отряд. Я в доспехах, и потому хожу медленно, так что лучше, чтобы это сделал кто-нибудь другой. Если же в деревне кто-то из-за моего промедления погибнет… Что ж, моя задача – уничтожить чудовище, а не охранять деревню! Брат Смит, помоги мне, пожалуйста, взобраться на коня. Даже в лёгких доспехах я не смогу этого сделать сам.
Как ни странно, сборы отряда вовсе не затянулись. Вопреки приказу командира, стражники не спали, а пили вино и играли в кости. Поэтому ни просыпаться, ни одеваться им не понадобилось. Всего через несколько минут после того, как монах побежал их будить, стражники прибыли к воротам, уже верхом. Пахло от них как из винной бочки, но сэр Брайан решил не придираться.
Мальчишка влез на Сарацина впереди рыцаря, привратник распахнул ворота, и отряд, руководствуясь указаниями юного проводника, поскакал к деревне. Уже совсем стемнело, но ярко светила луна, и всадники, а самое главное, лошади, отлично различали дорогу, что позволяло идти рысью.
Сэр Брайан попробовал расспросить мальчишку, что за чудовище и как оно выглядит, но потерпел в этом деле полный провал – тот или ничего не знал, или не хотел говорить. Рыцарь страшно злился, но поделать ничего не мог.
Вскоре впереди показались смутные силуэты домов.
– Вон там! – показал мальчишка. – Это наш дом. Всё происходило там, во дворе.
Он спрыгнул с Сарацина, и отряд помчался галопом по направлению к нужному двору. Двор был огорожен забором, но этот забор был настолько низким, что все лошади легко преодолели столь незначительное препятствие. Появление отряда с рыцарем во главе оказалось полной неожиданностью для всех участников разворачивающихся там событий. Но хотя события эти при желании и можно было назвать чудовищными, прямого отношения к нужному сэру Брайану чудовищу они не имели.
В куче навоза, расположенной в дальнем конце двора, лежали двое – мужчина, видимо, хозяин дома, и юноша примерно четырнадцати-пятнадцати лет, судя по всему, его сын. Оба были жестоко избиты и, не в силах подняться и даже пошевелиться, тихо стонали. Возле ворот стояла лошадь, впряжённая в телегу, которая была нагружена какими-то мешками, видимо, с продовольствием. Возле входа в дом примерно с дюжину грязных заросших и явно завшивленных оборванцев, скорее всего разбойников, с упоением насиловали жену хозяина и его дочь, девочку примерно десяти лет. На самом деле их было четырнадцать, но ни рыцарь, ни стражники, ни крестьяне, ни сами разбойники не смогли бы пересчитать такое количество людей по причине неграмотности в вопросах арифметики.
Желая, помимо прочего, облегчить процедуру подсчёта, сэр Брайан приказал стражникам стрелять. Тренькнули семь арбалетов, и один из бандитов упал, пронзённый сразу двумя стрелами. Рыцарю показалось, что несколько стрел, судя по их свисту, пролетели у самого его уха, но он не стал обращать на это внимания. Один из разбойников схватил лук и даже почти успел наложить стрелу, но был пронзён рыцарским копьём. Ещё одному бандиту сэр Брайан раздробил голову, ударив его краем своего щита. Затем очередной разбойник попал под копыта Сарацина. Четверо бросились прочь со двора. Рыцарь погнался за ними, предоставив стражникам прикончить остальных. Стражники сразу после своего арбалетного залпа, имевшего весьма скромный успех, извлекли мечи из ножен и рубили головы бандитам, путающимся в спущенных штанах.
